– Не совсем так, – развел руками дю Плесси. – Эти молодцы готовы драться когда угодно и против кого угодно! Однако же, когда вышла задержка с жалованьем, я пообещал им, что оно непременно будет, и эти господа “ка-за-ки” заверили меня, что непременно дождутся обещанных денег, а дотоле заняли одну из городских таверн и там пьют, едят и горланят свои дикие песни. Когда же я указал им на недопустимость подобного беззакония, они заверили, что, как только прибудут деньги от его высочества принца Вильгельма, они непременно за все заплатят.

– Ваше высочество! – Лис от нетерпения едва не подпрыгивал на месте. – Дозвольте с ними самому разобраться, шо называется, с глазу на глаз, вич на вич!

– Действуй, – кивнул я Сергею, рвавшемуся свидеться с земляками. – Только смотри не переусердствуй! Мы этот город защищать собираемся, а не громить.

– Да ну, мой прынц! Полное отсутствие рынка, в смысле – нема базару! Не журысь, брат Ришелье, щас мы все уконтрапупим в общий знаменатель!

Будущий великий прево Франции обалдело воззрился на возбужденного адъютанта нашего высочества.

– Мой друг Рейнар, – пояснил я, – большой знаток нравов и языка далекой Укрании. Полагаю, с этой частью отряда ему удастся договориться без особого труда. А вы постройте ландскнехтов здесь, у стены, да велите прибыть сюда командиру ополчения.

Испанцы, должно быть, не подозревавшие об отсутствии пушек, остановили движение колонны в виду крепости, примерно на расстоянии полутора полетов ядра, и выслали вперед нескольких всадников, чтобы разведать обстановку.

Широкий ров с водой не слишком серьезная преграда для легковооруженного кавалериста. А потому, вволю погарцевав перед заполненным прозрачной водой каналом, полтора десятка джинетов [43] устремились к пустому горнверку, откуда, по мысли фортификатора, их в этот момент должны были засыпать дождем пуль.

Я наблюдал этот безнаказанный маневр, кусая губы от досады. Ополченцы, снабженные выданными из арсенала аркебузами, стояли за крепостным парапетом на боевой галерее, держа взведенное оружие стволом вверх. Дистанция, разделявшая их с легкоконными наблюдателями, позволяла вести прицельный огонь, но все же была слишком велика для того, чтобы местные стрелки могли поразить столь подвижную мишень. К тому же редкий беспорядочный огонь на глазах противника был слишком явным признаком неготовности Маольсдамме к обороне. Необходимо было выиграть время, а потому крепость молчала, надеюсь, заставляя испанского военачальника ломать голову над причиной столь диковинного поведения голландцев.