Телега стояла на опушке, недалеко от дороги. Лошади мирно посапывали и лениво рыхлили землю под копытами. Костер пускал клубы дыма в освещенное большой луной чистое небо. В воздухе пахло мясом и овощами.

— Что за хворост вы собрали, что коптит хуже кузнецкой печи? — странник напугал двух девушек, сидящих вокруг костра, бесшумно подобравшись почти вплотную.

— Мы заждались. Вернее даже я. — Иллайа бросила ему копченую кроличью ножку.

Странник сел к костру.

— Ли, прости меня. Я был сам не свой. — он слегка помедлил. — Все эти руны…

— Я понимаю, — принцесса отреагировала мгновенно, отгоняя все его мысли от них. — Только давай не будем никогда возвращаться сюда.

— Вам придется меня потерпеть какое-то время… Очень скоро я захочу вернуться. Пока я этого не чувствую, но это неизбежно. Магия слишком сильная.

Волшебницы промолчали.

— Новый меч? — Иллайа не сдержала любопытства.

— Подарок от Хозяйки Леса. В очередной раз мне предсказали спасти мир.

Иллайа едва заметно улыбнулась.

— У него есть имя?

Сарвилл немного поразмыслил и произнес как бы заклиная.

— «Зойа».

«Мораль. Это то, что больше всего и всегда привлекало меня в приключениях странника. На примере его странствий можно вынести много уроков, где каждый возьмет для себя наиболее близкий ему. Что же касается меня — спустя столько лет мне все-таки удалось выведать, что произошло по дороге в Дастгард, и именно это знание оказалось самым близким моему духу. Хоть я так и не узнал об истинном начале истории охотника на дриад, но сделать свои выводы это мне нисколько не помешало — как бы жестоко не поступили по отношению к тебе, всегда держать в голове необходимо, что месть слепа и с пеленой на глазах можно мосты сжечь и дорогой невозврата поплестись. Я осознаю это и теперь благодарен тому охотнику, который отдал свою жизнь ради того, чтобы я это уяснил… А что касается самого медведя, то тут гораздо большую роль сыграло древнее пристанище эльфийских магов, которое помогло ему найти много ответов и загадало еще больше загадок, отгадки на которые сейчас есть голове каждого, хотя тогда любому познавшему их хотелось накинуть петлю на голову и удавиться. Простите. Мне до сих пор тяжело от всего что произошло…»