Я невольно вздрогнула:

- Он был знаком с моим отцом?

- Они даже приятельствовали. Впрочем, с Варшанским тоже. У Зураба был очень широкий круг общения. В результате, Герман сдал его Звероящеру. А полковник Сторожев пытался спасти. Понимаешь, девочка? Ты - живое доказательство того, что Зураб мог быть прав...

- А как он в тюрьму-то загремел? - удивилась я, - и почему не вышел оттуда сразу, как соскучился? Он же был Высшим.

- Без понятия. Одно время я думал, что Зураб вернулся на Остров... Темная история, - подытожил Влад, - и вряд ли я сейчас успею с ней разобраться.

- То есть мое рождение это не просто акт неповиновения одной женщины. Это - символ раскола.

- Раскола накануне войны, - добавил Влад. - Ты - знамя, под которое встали бы многие. Эдгар не мог этого допустить, и поэтому поступил со своей дочерью так жестко.

- Понимаю, - кивнула я, - но если все действительно так круто, как же ты-то решился меня пригреть?

- Мне проще, - Влад пожал плечами, и, почти не снижая скорости, красиво вписался в сложный поворот, - я и так на переднем крае. Дальше фронта не пошлют, победителей не судят.

- А мертвые сраму не имут, - поддакнула я. Он быстро взглянул на меня, фыркнул. А потом не выдержал, и рассмеялся.

- Крес светлая! Знаешь, я Эльку люблю. Но я действительно ей регулярно изменяю. Так получается. Просто сейчас времени нет совсем, ни на что... а жаль. Маргелов прав, ты действительно нечто невероятное. Жаль, - повторил он.

- С чего ты взял, что если б ты сделал такое предложение, оно бы меня заинтересовало? - возмутилась я.

- Заинтересовало бы, - уверенно ответил Влад, - я бы очень постарался. А когда я стараюсь, у меня, обычно, все получается, - князь не смотрел на меня, он глядел на дорогу, но мне вдруг стало жарко.

- "Мы все потеряли что-то на этой вечной войне", - тихо, почти про себя сказала я. Но он услышал, быстро взглянул, сощурился - не вязался этот жесткий прищур с совершенно отвязанной улыбкой никак...

- Ясана, нам не нужны крылья, чтобы летать.

Внезапно "Навигатор" почти вертикально ушел вверх, к лениво плывшим в сером небе облакам. Мелькнула внизу лента дороги, темные ели по краям, красная букашка, ползущая в Белоозерск по встречной полосе. Мы взлетели. Без крыльев.

15.

На пятачке, где некогда шумел суетливый, дешевый и за это любимый горожанами оптовый рынок, уже четвертые сутки творилось нечто неописуемое. Все корреспонденты газет и радио, репортеры с местного канала телевидения тут уже отметились. И даже какая-то съемочная группа из области зависла в гостинице неподалеку, ожидая "событий". Хотя какие, еще, спрашивается, нужны "события": толпа народу, по самым скромным подсчетам, тысяч пятнадцать, в основном тинейджеры, вместо того, чтобы учится, ошивались на берегу Веристы. По периметру бывшего рынка активно жгли костры, благо горючего материалу было более чем достаточно. За семь лет существования оптуха намусорила основательно, теперь все это стаскивалось в огромные кучи, поливалось бензинчиком и поджигалось под ритуальное распевание мантры "Ом"... Директор "Благоустройства" по этому поводу уже раскатал бутылку виски с заместителем и главным бухгалтером, а вот начальник пожарной команды нервничал. Красные машины, сменяя друг друга, дежурили здесь круглые сутки, пожарники уже успели закорешиться с милиционерами, и перезнакомиться со всеми продавщицами окрестных ларьков. Впрочем, ничего криминального пока не случилось. Даже витрины ни одной не расколотили. Табор последователей Учителя Мукту, занявший территорию, вел себя на удивление вменяемо. Кроме костров, непонятных песен и ритуальной игры в "рыбака и сети", вполне пристойной, даже на взгляд пенсионерок, ничего не было.