— Видеть их не могу. У них обоих есть то, чего я не мог себе позволить. Эллехио ушел из рода. А Симирин заботился о Сиенриэль с малых лет. Наблюдать за этим было почти физически больно.
Это признание заставило сердце Райги рухнуть куда-то вниз. Она не знала, что теперь говорить и что делать. Взгляд эльфа стал необычайно серьезным, и он спросил:
— Чего ты хочешь теперь? Справедливости? Я могу прямо сейчас пойти к Линмэ-лаэ и во всем сознаться.
Райга отвернулась. Ей понадобилось собрать все свои силы, чтобы сказать то, что было нужно. Кажется, даже удержать две ленты силы три дня назад было проще, чем произнести эти слова.
— И потерять все? Семью. Положение в обществе. Связь с другими эльфами…
Она коснулась пальцами точки между ключиц и продолжила:
— Нет. Не из-за меня. Это не та справедливость, которая мне нужна.
Говорить дальше было невозможно, потому что чужие чувства, которые приходили по ученической нити были слишком резкими и острыми.
Магистр Лин осторожно накрыл ее руку своей. Они переплели пальцы, и эльф тихо спросил:
— Тогда чего ты хочешь сейчас?
— Не знаю, — ответила Райга. — Для начала избавиться от этого, — она многозначительно указала себе за спину, имея в виду Печать. — Закрыть Двери и выжить. Выжить и закрыть Двери.
— Хорошо, — кивнул наставник, еще крепче сплетая ее пальцы со своими. Райга отстраненно подумала, что нужно убрать руку, но не нашла в себе сил этого сделать. Мучительный разговор был прерван резкой болью, которая пронзила ее левый глаз. Девушка зашипела и накрыла артефакт ладонью. Магистр тут же настороженно спросил:
— Что такое?
Райга подняла на него взгляд и серьезно ответила:
— Воронки. Шесть, где-то в одном месте.
Наставник нехотя выпустил ее ладонь и сказал:
— Махито сейчас даст тебе форму. Собирайся, я позову остальных.
Он легким движением руки развеял эльфийскую глушилку и ушел.
Целительница появилась через минуту с чистой одеждой и каким-то снадобьем. Но-хинка начертила око целителя, тщательно осмотрела источник Райги и тоном, не терпящим возражений, сказала:
— Пей.