Школа, часы, которые издавали свой «динь-дон-динь», оповещая что он опаздывает и надо прибавить шаг, одноклассники, которых он помнил и даже испытывал к ним теплые чувства, никто не дразнился, не обижал Синдзи-куна, класс был дружный, а учительницу, Мацуда-сан, пожилую женщину в строгом сером костюме с доброй улыбкой — все уважали и слушались. Хорошее детство, да.

До того момента, пока мама не заболела. Память Синдзи-куна начинала сбоить и рваться на части, словно старая кинопленка в отжившем свое проекторе. И цвет. Все стало черно-белым. Хотя, нет, белого цвета почти не было. Белым был больничный халат. И мамино лицо на подушке. И кончики ногтей самого Синдзи-куна, когда он стискивал кулаки. Все остальное было черным. Или серым. Лица врачей. Костюм, который ему пришлось одеть. Гроб. Церемония погребения. Алтарь, перед которым курились палочки благовоний, а за ними, с черно-белой фотографии улыбалась мама. И маленькая черная ленточка, перечеркивающая угол фотографии.

Здесь память Синдзи-куна обрывалась и долгое время ничего не показывала. Словно бы ничего и не было. До того момента, пока в памяти не всплывала Нанасэ-нээсан. Сестренка Нанасэ. Старшая сестренка — тут она была непреклонна. Сестренка Нанасэ не была сестрой Синдзи-куна, не была его тетей или кузиной, насколько Синдзи-кун понимал, они вообще не были родственниками. Тем не менее Нанасэ-нээсан развила бурную деятельность, суть которой ускользала он самого Синдзи-куна, но в результате они переехали в другой город. Покрупнее. Дальше от океана. С самым настоящим метро и небоскребами, с огромными торговыми центрами и миллионами автомобилей на улицах утром и вечером. Днем улицы пустели, но вечером потоки автомобилей, гудки клаксонов и завывающие сирены то ли полиции, то ли «скорой помощи» — были привычной музыкой для ушей.

И вот тут-то и угораздило Синдзи-куна шагнуть на дорогу, не оглядевшись по сторонам. В больнице очнулся уже я, с дикой головной болью и тем, что обычно называют синдромом ложных воспоминаний.

Кто я теперь — человек из параллельного мира, где адмирал Ямамото погиб под крупнокалиберными браунингами 339-й эскадрильи, утром 18 апреля 1943 года, впитавший, поглотивший память и жизнь Синдзи-куна, или сплав этих двух личностей — обычного японского школьника и обычного попаданца? Кто знает. Этим вопросом я страдал в течении трех дней, что лежал в больнице и заплаканная Нанасэ-нээсан приносила мне фрукты в палату, вырезая из кусочков яблок фигурки кроликов и рассказывая смешные истории про животных и духов. Сама она, кстати, в духов верила. И в магию верила тоже.