В одно движение он запрыгнул в седло и хлопнул скакуна ладонью по крупу: «Выноси, дружище!» Говорить о скрытности было уже поздно, оставалось надеяться на резвость коня, удачу и воинскую сноровку. На последнюю — больше всего.

Конь мчал без дороги, ломая широкой грудью тонкие ветки кустов. Позади слышались крики преследователей, радостные, полные охотничьего азарта. «Они гонят меня к краю обрыва, — мелькнуло в голове Сергея. — До него еще около километра. Это несколько минут на галопе». Абарцы мчались с улюлюканьем, не сближаясь, но и не отставая, сохраняя безопасную дистанцию, явно желая взять лазутчика живьем. Длинная толстая ветка, точно шлагбаум, обозначилась вдруг на пути скакуна. «Эх, маманя дорогая, вывози, казачье счастье!»

Лис ударил шенкелями по конским бокам, на ходу схватился за ветку и спустя мгновение уже сидел на ней верхом, стараясь укрыться в густой листве. Преследователи, склонив головы, промчались под опасной преградой, не заметив сидящего на ветке человека с натянутым луком. Сухой щелчок — и один враг завалился на конскую шею: каленая стрела, пробив затылок, вышла из гортани. Второй начал разворачиваться, но вдруг из-за дерева появилась человеческая фигура, безмолвная и стремительная, как взмах смертной косы. Широкое лезвие рогатины, предназначенной для охоты на медведя, вонзилось в кадык всаднику, провернулось и ушло назад, обагряя безжизненное тело фонтаном крови.

— Хороший выстрел, — вытирая острие об одежду рухнувшего абарца, прокомментировал охотник.

— Прекрасный удар, — ответил Лис. — Но я бы управился и сам.

— А я бы мог убить тебя еще там, где ты вынюхивал следы.

— Отчего же не убил?

— Ты обещал золото. Оно мне нужно. — Лицо охотника было спокойно, точно мгновение назад он отвлекся от разглядывания скромной незабудки.

— Да, я помню. Где Нурт?

— Ты вышел на правильный след, — то ли просто ответил, то ли похвалил зверолов. — Предыдущий разъезд взял его. Сейчас он должен быть уже в лагере. Мы сможем подобраться совсем близко. Здесь по склону конь не пройдет, но пешим тихо пролезть можно.

— Тогда что же мы стоим?!

В этот день Фрейднур уже подходил к дракону без опаски, хотя на всякий случай окидывал опасливым взглядом заканчивающийся мечевидным острием хвост и зубастую пасть. Карел глядел на него с нескрываемым превосходством — воздушные ямы, в которые время от времени срывался дракон, и его крутые виражи не оказывали на него выворачивающего душу действия, как на бедного северянина. На первой ночевке тот просто рухнул наземь, едва спустившись со спины крылатого союзника и прошептав: «Если когда-нибудь расскажу внукам, что летал на драконе…», — уснул у костра сном нагулявшегося ребенка.