Когда боль ненадолго отступала, я прислушивалась к звукам снаружи, но я была слишком слаба, чтобы различить хоть что-то, что дало бы мне подсказку о том, что стало с моими друзьями: добрался ли этот монстр до них, или они ещё сражались, держались из последних сил, ведь они были бойцами сильными телом и ещё сильнее духом.

Прохладные капли дождя, принесённые ветром, упали мне на губы. Дождь так хорошо пах, а я так хотела пить, что слизала их. Они были такими сладкими, даже странно, ведь это был всего лишь дождь. Всего лишь летний дождь.

Вознесение достигло своей финальной точки, и я поняла, что происходило на самом деле: подловив меня тогда, когда я оказалась из-за вознесения наиболее уязвимой, Витольд расчитывал, что я сломаюсь, что мой страх стать чудовищем будет помогать мне сопротивляться своей сущности, что позволит ему забрать мою душу, а моё исковерконное тело будет готово на всё, лишь бы боль прекратилась, и тоже в итоге будет принадлежать ему.

Но битва ведь никогда не шла за мою душу, она шла за моё сознание. Да, я боялась себя и своих способностей, своей темноты и её глубины, но я это я, и не важно, что я могу или не могу. Важно лишь то, чего я хочу или не хочу, а я хотела жить не как чья-то марионетка, и не в страхе, что кто-то придёт за мной. Я хотела жить будущим, а не повторять в настоящем сценарий прошлого.

Неожиданно я вновь почувствовала себя: своё тело целое и невредимое, своё сознание светлое и беспристрастное, свою душу, одну и другую, совсем не страшные и не чудовищные, а просто мои.

Сделав глубокий вдох, я открыла глаза, и мир засверкал в зелёном спектре. Никогда раньше я не видела так чётко, как сейчас. Никогда раньше я не чувствовала в руках столько силы, чтобы сорвать ошейник. Никогда раньше я не чувствовала столько магии вокруг.

Она была везде: в старых камнях, из которых были возведены стены, в ветре, колыхающем паутину под потолком, в дожде, мелко моросящем на улице, зовущем меня коснуться босыми ногами влажной травы.

Ржавые петли заскрипели, и дверь, пролетев через всю комнату, выпала через разрушенную взрывом стену. Игорь, едва держась на ногах, весь покрытый кровью подбежал ко мне.

– Родная моя, – прошептал он, крепко прижимая меня к себе.

– Ты не сдержал обещание, – прошептала я в ответ, прижимаясь щекой к его шеи. Игорь улыбнулся и поцеловал мою макушку.

– Прости, я не мог иначе. – Снаружи донёся рёв полный боли: кто-то страдал.

– Он там, – сказала я, всматриваясь за стену. – Я должна идти. – Игорь вцепился в меня изо всех сил.

– Нет! – с мукой в голосе, сказал он. – Нет, Нина! Некроманты уничтожены, белолилейников почти не осталось, мы можем…