Дверь в коммунальную квартиру, пропахнувшую нафталином и старостью, на пятом этаже была не запертой.

Мы прошли по коридору до задымленной кухни, где на внушительно древнем пне восседала не менее древняя старуха, лицо которой было испещрено морщинами, узоры которых напоминали корни пня, оплетавшего стены и уходившие под потолок.

Кальян, который она курила, пускал тяжелый фруктовый дым, и в его кольцах старуха напоминала гусеницу из "Алисы в стране чудес".

– Тридцать тыщ, – каркнула она, выпустив столб дыма, едва я открыла рот.

– Не поняла, – кашлянула я, давясь дымом. Курение я уважала, но кальян ненавидела.

– Тридцать тыщ, – повторила она, снова глубоко затягиваясь. – Цена моих услуг.

– Тридцать тысяч? – возмущенно переспросила я. – За что?

– За то, милочка, – прокаркала старуха, выпуская кольца дыма, – что ты поленилась делать сама.

– Заплати, – невозмутимо сказал Марк. "Иначе, зачем мы сюда ехали" добавил он взглядом.

Я достала из кармана зажим с деньгами, и отсчитала шесть пятитысячных купюр. Спрятав зажим обратно, я брезгливо обошла корни, и положила деньги на прожженный углями кальяна стол.

В мгновение ока купюры исчезли. Старуха поманила меня пухленькой рукой.

– Вытяни руку, – каркнула она.

Я вытянула вперед левую руку, и кошачий глаз загадочно сверкнул зеленым светом.

Старуха сделала глубокую затяжку, и, повернув мою руку ладонью вверх, грубо ткнула безымянный палец толстой иголкой.

Поморщившись, я кинула на Марка испепеляющий взгляд. Если тридцать тысяч цена манипуляций, до боли смахивающих на телевизионное шоу, то я реально зря поленилась все сделать сама.

Старуха тем временем выдавливала кровь из моего пальца и, отвратительно слизав ее, громко причмокнула.

– Двоедушница, – довольно прокаркала она. – Давно я таких не встречала.

Я промолчала, все больше убеждаясь, что лень – мой главный на сегодняшний день враг. Ну, подумаешь, мне всего лишь надо было поехать к Ладожскому озеру, к тому месту, где когда-то давным-давно стояла изба, и где когда-то жила прежняя я с семьей, да и зайти в него, и попросить воду показать мне то, что я ищу. А нет, зачем палить бензин или даже тратить силы на перемещение туда, если можно просто отвалить баблосов и получить на бумажке адрес.

Хотя, конечно же, дело было не столько в лени, сколько в страхе и сомнениях в том, что у меня получиться призвать воду и добиться от нее желаемого, не говоря уже о том, чтобы при этом не утонуть, ведь озеро то уже, как и я, было совсем иное, и времена, когда такие, как я вообще могли такое проворачивать, давно прошли. Долбанный прогресс вытеснил даже из нас не только элементарные понятия и связи с природой и со стихиями, но и видоизменил ту первородную магию, которая была нам дана.