Джон глубоко затянулся, да так что едва не закашлялся.

– То есть, ты хочешь сказать, что Скитальцы вполне себе существуют? – Ролз понял, что сказал банальщину и замялся.

– Мы долго не верили в это. – О’Хара поднял свой бокал, но пить не стал. – Противников этой гипотезы было предостаточно. Но… – он посмотрел сквозь виски на свет, наблюдая, как медленно в нем тает лед, – …совокупность косвенных фактов присутствия некой сверхцивилизации в изученной нами части Вселенной, заставила большинство скептиков из Мирового Совета пересмотреть свои взгляды на этот вопрос.

– Тогда непонятно, что пытался подчистить Маккейн. – пожал плечами Ролз.

– Если бы он, при таких возможностях, действительно собирался нам противодействовать, то было бы проще дать Паломнику взорваться. А так, он ничего не добился. Себя выдал, бомбу не взорвал. Бессмыслица какая-то…

– О его реальных целях мы можем лишь строить предположения. Возможно, нас просто изучали, провоцировали на какие-то действия, анализировали ответную реакцию. Заодно Скитальцы наглядно показали, насколько опережают нас в техническом развитии. Мол, ребята, если вдруг решите поиграть мускулами, то подумайте хорошенько, прежде чем пустить в ход оружие. У военных с давних времен есть такое понятие: демонстрация флага. Все, и друзья, и враги должны знать, что вооруженные силы не дремлют, и с боеготовностью все в порядке.

– Осталось только выяснить, кто они такие, и кем Скитальцы считают нас?

– Джон, – сказал Патрик почти нежно, – ты думаешь над этим едва пять минут, а я ломаю голову вот уже пятнадцать лет. И не только я. И мы ничего не придумали, вот что хуже всего. И, похоже, никогда ничего не придумаем, потому что самые умные и опытные из нас – это всего-навсего люди. Мы не знаем, чего они хотят. Мы не знаем, что они могут. Какие у них планы на нас. И никогда, боюсь, не узнаем. Единственная надежда – что в наших метаниях, судорожных и беспорядочных, мы будем то и дело совершать шаги, которых они не предусмотрели. Не могли они предусмотреть все. Этого никто не может.

О’Хара все-таки допил свой бокал и посмотрел на Ролза круглыми зелеными глазами.

– Я долго не хотел втягивать тебя в это дело. Теперь ты один из немногих, кто в курсе положения вещей.

Они долго молчали. Ролз взял бутылку, чуть плеснул в бокал О’Хара. Себе, не жалея, налил на три пальца.

Шагая на доклад к шефу, Джон как ему казалось, был готов ко всему. К выговору, к временному отстранению от работы, даже к приговору: «неполное служебное соответствие». Но сейчас им владело лишь одно чувство – огромное, безграничное сожаление о том, что он все это узнал и вынужден был теперь принимать в этом участие.