БРУНО. Да этих бидончиков у нас два десятка… а жена одна.

АНТУАН. Ничего не поделаешь, мы не персидские шейхи.

БЕРГЕНС. Но Катрин у тебя… никакому шейху не снилась.

БРУНО. Так оно и было поначалу… а теперь…

БЕРГЕНС. Что теперь?

БРУНО. После вашей смерти…

БЕРГЕНС. Я как на свет народился.

БРУНО. А мне после того, как умирал… все не так: в тюрьму не берут, а дома еще хуже тюрьмы.

БЕРГЕНС. И чем я могу тебе помочь?

БРУНО (нерешительно). Теодор Эмильевич… Вы меня, конечно, извините… Но когда вы меня попросили, я сразу согласился. Ни минуты не думал. И денег не требовал.

БЕРГЕНС. Да оставь ты эти деньги! Говори, что тебе надо?

БРУНО. Теодор Эмильевич… а не могли бы вы… это вам ничего не стоит… Такой пустячок…

БЕРГЕНС. Ну?

БРУНО. …Помереть еще разок?

БЕРГЕНС. Конечно, могу. Это всякий в свое время сможет. Но зачем?

АНТУАН. Второй том напишите. Я думаю, в одну книгу весь тот свет не поместится.

БРУНО. Вы бы у меня пожили, а я – у вас, вот в этой комнате.

БЕРГЕНС. Понравилось?

БРУНО. Только немного втянулся… и все… выметайся. Меня даже вдова как следует не оплакала.