ТЕРЕНТИЙ ЯНОВИЧ. А Игнатушке приходится скрываться в четвертой палате.

АМАЛИЯ ЛЬВОВНА. Но это ему не поможет. Безобразие! Так отзываться о женщине, с которой прожил восемнадцать лет.

ИГНАТУШКА. Двадцать шесть с половиной.

ТЕРЕНТИЙ ЯНОВИЧ. И каждый из них можно считать за два. Итого – пятьдесят три годика счастливого стажа.

АМАЛИЯ ЛЬВОВНА. Это на зимовках считают год за два. Вы что-то перепутали, любезный. Ау-у! На льдине! (Водит перед глазами Терентия Яновича поднятым кверху указательным пальцем, словно пытаясь возвратить его к действительности.)

ТЕРЕНТИЙ ЯНОВИЧ (щелкает зубами, якобы намереваясь укусить палец). Ав!

АМАЛИЯ ЛЬВОВНА. Да он и в самом деле ненормальный.

ТЕРЕНТИЙ ЯНОВИЧ. А вы сомневались? Так знайте, всех тут перекусаю. Игнатушка, покажи ногу, как я ее обработал. Сквозь сапог тяпнул! Всякого изувечу. (Игриво, с ноткой мечтательности.) Только Верочку буду любить. (Обнимает Веру за талию.)