ТЕРЕНТИЙ ЯНОВИЧ. У вас денег не хватит кормить меня три месяца.

АМАЛИЯ ЛЬВОВНА. О деньгах можете не беспокоиться. Друзья не оставят нас в беде. Верно я говорю, Терентий Янович? (Роман неопределенно покашливает.) И кто сказал, что вас здесь собираются кормить? Кормят в бо-го-дель-нях. А мы лечим.

Входят Игнатушка и Жанна с листом бумаги в руках.

АМАЛИЯ ЛЬВОВНА (кивая в сторону Игнатушки). Еще и как лечим. Расспросите о последней терапии, которую прошел ваш сосед по палате.

ТЕРЕНТИЙ ЯНОВИЧ. И спрашивать нечего. Ваше лечение заметно без слов – с каждым днем он становится все глупей и затравленней.

ЖАННА. Извините, что вмешиваюсь в ваш консилиум, но время не терпит. Я только что созвонилась с адвокатом, и он сообщил, что одной подписи главврача о диагнозе моего мужа (показывает в сторону Терентия Яновича) недостаточно. Как минимум нужны еще две. Только тогда я, как опекун, смогу распоряжаться его имуществом.

ТЕРЕНТИЙ ЯНОВИЧ. Давай я распишусь еще два раза.

ЖАННА. Твои подписи уже не действительны.

ИГНАТУШКА. Обычно в газетах в таких случаях пишут – не имеют юридической силы.