— Потому что это ничего не решит, сир. — Не вставая с места, совершенно спокойно отвечает мне никто иной как Лейр Глуатон.

Это высказывание настолько неожиданно, что все остальные правители переводят взгляды с меня на наследника Новильтера. Удивление монархов не в том, что он высказался, оно касается его последнего слова. Признания меня равным перед всеми здесь собравшимися. Будущий герцог спокойно выдерживает эти взгляды. И именно это его спокойствие многое меняет.

Обернувшись вновь ко мне, правители теперь смотрят на меня иначе. Не как на опасного психопата, а как на равного, на короля, который в данный момент оказался их банально сильнее и могущественнее. А эта позиция для них более чем знакома.

— Не решит. — Киваю Лейру. — Но я могу также легко уничтожить привычный вам мир. Как я это сделаю? — Щелчок моих пальцев подобен грому. — Так же легко. — И поясняю. — Как полноправный представитель одной из сторон Первого Договора я могу этот Договор аннулировать! Разорвать его здесь и сейчас! И что произойдёт потом… очень красочно вам описал недавно настоятель Обители Знаний. И я надеюсь, никто из вас не подумал, что уважаемый Созидающий что-то преувеличил или излишне сгустил краски?

Красноречивое молчание мне ответ. Все они понимают, что в своей речи Зан Кхем скорее преуменьшил последствия будущей всеобщей гражданской войны.

Выдерживаю паузу, но прежде чем я начинаю говорить, со своего места встаёт Лейр Глуатон. Кивком приглашаю его высказаться.

— И каким же вы, сир, видите Новый Договор?

С моих губ срывается только одно слово:

— Равноправие.

Почти на минуту весь зал погружен в молчание, видимо, правители ждали продолжения моих слов, но их нет, я сказал, что хотел.

— Простите… — Первым нарушает тишину Эктор Медичи. — Равноправие и… Что дальше?

— Ничего дальше. — Мой голос звучит немного устало.

— Но равенство — это иллюзия! — Вскидывает руками как истинный итальянец Медичи. — Никогда обычный человек не будет равен тому, в ком пробудилась Истинная кровь! Да даже среди обычных людей не бывает равенства! У кого-то есть идеальный слух, у кого-то его нет. И первый сможет поступить в филармонию и играть на скрипке, а второй нет! Нет, невзирая ни на какие потуги!

— Это мелко. — Сухо отвечаю я и поясняю. — Подменять слова мелко. Равенство и равноправие — это разные понятия и означают они разное. Если следовать вашему же примеру, то по принципу равноправия второй человек, тот, кто лишён музыкального слуха, всё же может подать документы на поступление в филармонию. У него есть на это Право! То, что его в неё не возьмут, в эту филармонию, из-за отсутствия слуха — это уже другой вопрос, к равноправию не имеющий отношения.