– Может лучше привязать? – решил вдруг пошутить юноша.

– Тут я вам не помощник, – лицо Натали оставалось спокойным, словно разговор шёл о погоде, а не о кровавой вылазке, в которой её братья могут сложить свои головы.

Данила Орлов

Данила Орлов

– Ты?! – Елисей бросился в сторону, увидев, как тёмная фигура плавно приземлилась с высокого забора прямо во двор.

Ещё до того, как увидел лицо, мужчина точно знал, кто перед ним, и потому пятился к двери, бросая настороженные взгляды на паренька.

Он желал как можно скорее скрыться от пронизывающих глаз, которые в лунном свете пылали маленькими кострами в темноте капюшона. Каждый раз сердце старейшины сжималось, когда в зал собраний входило существо, которое не должно было существовать в природе. Если бы ни желание возвысить деревню в глазах других, ни любопытство увидеть то, что воспевалось в сказаниях, он бы никогда не разрешил жить этой твари.

Кровожадный, сильный, необузданный, сын кузнеца был слишком опасен для жителей. Он никому не подчинялся, со временем превращаясь из надежды на спасение в угрозу для всех. Да и как можно было поверить в то, что они смогут воспитать хранителя? Того, кто сможет защитить их от варгов, оплатив силу человечностью. Все попытки обратить его пошли крахом, потому что жажда крови не смогла разорвать связь между братьями и даже будучи безумным, Данила возвращался, стоило принцу произнести лишь слово. И теперь совет не знал, как избавиться от мутанта.

Елисей сделал шаг назад, не заметив, как хлопья снега спрятали под собой мерцающую корку льда. Стопа скользнула в сторону, потеряв опору, и руки отчаянно взмахнули, пытаясь удержать равновесие. Но было поздно, вторая нога не выдержала и подогнулась, обрушив тело на белый ковёр.

– Добрый вечер, старейшина, – паренёк подошёл к нему и, наклонившись, протянул руку.

– Сам, – мужчина брезгливо скривился. Касаться мутанта – себе дороже.

Он не верил, как другие, в то, что может подхватить проклятие, но трогать руками существо было противно. Его ладонь упёрлась в снег, попытавшись дать опору телу, но было слишком скользко, чтобы подняться без посторонней помощи. Громко охнув, Елисей нерешительно посмотрел на силуэт, нависавший над ним, рассуждая, будет ли благоразумно все же взять руку.

– Как не учтиво, – Данила улыбнулся, кокетливо обнажая клыки. – Вижу старость и к вам не равнодушна, раз утратили способности, присущие нашему виду.

– Виду? – глава нервно рассмеялся, ощущая, как ярость медленно поднимается в груди.

«Старость? Какая старость? Я лишь на тридцать лет старше Николая, а ему никто не даёт и сорока».