Всё, что у него было. А поскольку у Косты не было ничего, кроме себя — себя он и поставил.

Ставка прозвучала, слово услышано. Кабальная клятва на пять зим — идти Младшим к Нейро и готовить для него тушь, мыть кисти и сворачивать пергаменты. Или… если он выиграет — десять фениксов и новый набор каллиграфа. И каким местом он думал, когда подтверждал ставки?

Три декады Коста каждый день перед возвращением в лавку после доков сворачивал в храм и простаивал на коленях почти тридцать мгновений. И молился. Чтобы «Мирия» пришла первой. Наставник Хо давно сказал тоже самое, что и Нейро — ему не быть художником, его вершина — это старший-каллиграф, но он не мешал ему пробовать раз за разом.

Клятва Нейро не убьет Косту. Клятва Нейро убьет его мечту. Когда-нибудь, через много зим, обмакнуть печать в алую тушь и поставить печать Мастера, оживив картину силой.

— Существует пять добродетелей — точность, осведомленность в письме, добротность руки, терпение в перенесении труда и совершенство письменного снаряжения, — пропел Нейро и демонстративно посмотрел на длинный потрепанный тубус с принадлежностями, прикрепленный на плечо — ремень стал таким старым, что истерся, и Коста связан его двойным узлом. — У тебя только четыре, вот что значит неумение выбирать Наставника.

— Мало прийти первым, им нужно будет вернутся. Все знают, что мало пройти тварей Северного моря…

— Артефакты днища разрабатывали восточники! Новые! На кристальной тяге! — отмел возражение Нейро, глядя на отделанные вкруг снизу канты корабля — ни одного чистого места, все днище покрывали руны и артефакты, клепанные прямо на древесину.

— Пройти тварей, пересечь море, — терпеливо продолжил Коста, — чего не делали никогда до этого. Ни один корабль до этого не мог достичь того берега. И мало прийти первым — нужно вернуться. Все знают, что там могут быть проблемы со связью из-за силовых аномалий…

— «Эспа» придет первой, — повторил Нейро то, что и так говорили на каждом углу. — Готовься приносить клятву.

Коста промолчал, только сунул руки поглубже в карманы.