После убийства шефа Даймонда и его злобного обещания прогнать их с улиц и раздавить, как насекомых, бандиты совсем распоясались. После его смерти полиция Лос-Анджелеса объявила бандам тотальную войну, а те ответили формированием небольших армий, укреплением позиций и взятием заложников.

Это были паразиты, которые заражали все вокруг – лагеря беженцев, городские кварталы и, без сомнения, саму полицию.

Доминик чувствовал, что обязан остановить распространение этой болезни прежде, чем станет слишком поздно и для города, и для его семьи.

Он заканчивал надевать защитную экипировку, когда подъехал первый автобус. Он видел страх в глазах других копов. И сам тоже боялся.

Это был не просто обычный день, когда они с Лосем патрулировали улицы. Теперь полиция Лос-Анджелеса отправлялась на войну.

Доминик сел рядом с лучшим другом, а Камилла – через проход от них. Она положила шлем на соседнее сиденье и проверила выданную ей винтовку AR-15.

– Кусок дерьма, – проворчала она.

Большинство здесь были вооружено более старыми моделями или дробовиками. Лосю достался помповый дробовик двенадцатого калибра. У Доминика, как и у Камиллы, была полуавтоматическая винтовка AR-15 с тремя магазинами. Патронов не хватало, и каждый был на счету.

Автобус тряхнуло, и сержант, бывший здесь главным, встал в проходе. Альваро Кортес был невысоким мускулистым мужчиной со стрижкой «ежиком» и квадратной челюстью. Он, как и многие сержанты, был одним из рейнджеров армии, перешедших в правоохранительные органы после того, как расформировали их подразделения.

Отцу Доминика тоже предстояло вскоре лишиться работы, но пока морпехи еще помогали городской полиции и шерифам в битве за Лос-Анджелес.

– Сан-Диего пал, Сан-Франциско на волоске, – пробасил сержант Кортес. – От того, что мы сумеем сделать сегодня, будет зависеть, станет Лос-Анджелес следующим или нет. – Кортес ухватился за подголовник. – Я буду с вами честен, – продолжил он. – Мы в меньшинстве, и не все из нас вернутся сегодня домой, но наш долг перед нашим городом и нашими семьями – сражаться, даже если грозит смерть.

Доминик посмотрел в окно на школу, погруженную во тьму. Оставить там маму и сестру было для него тяжелее всего. Ведь он не знал, увидит ли их снова.

Теперь он по-новому относился ко всем тем случаям, когда отец уезжал в командировки. Роналдо всегда выглядел сильным в глазах родных, и Доминик теперь должен был быть таким же, несмотря на горькую правду. По статистике последней недели четверть полицейских в этом автобусе ждали ранения или гибель. Статистика не могла лгать, но он верил в удачу.