Александр хмыкнул, о чем-то раздумывая. Вероятно, сомневался в словах Константина насчет амбициозности Назарова. Как раз в таком возрасте молодые обозначают свои намерения и стараются захватить территории, которые потом будут защищать с остервенением. Непонятно одно: чего добивается Никита и куда тянутся его интересы?

— А в качестве пищи кого посоветуешь? — прищурился император и закрыл «пологом» кабинет.

— Сам знаешь, Ваше Величество, — пробурчал Константин, остывая. — Есть у нас строптивые семейки. Они по горло в золоте стоят, половина экономики под их управлением, но все равно якшаются со всякими…

Он скривил губы, не называя имен, но и так было ясно, о ком идет речь. Потом продолжил:

— А для начала можно скормить Бельских. Тем более, сами повод подали. Серьезный повод. Организовали нападение на семью, которую лишили своей поддержки. За такие вещи под землю утрамбовывают.

Император поднял руку, призывая Великого князя помолчать. Не сейчас, дескать, не время!

— Будем откровенны, брат, перед собой, — он встал из-за стола и прошелся по кабинету. — Мы держимся за архаичный порядок с четкой клановой системой, не допуская проникновения в страну заразных идей либертарианства. Иначе все пойдет вразнос. В каждом древнем аристократическом роде есть большое количество одаренных. Патриархи жестко держат молодую поросль в своих руках и не дают ей особо вольничать. Страшно представить, что произойдет, если такая масса Стихийников окажется на разных концах баррикад. Французская революция прекрасно показала, чем заканчиваются столкновения старых Семей с представителями новой аристократии. Едва удалось погасить пожар магической войны.

— То есть ничего менять не будем? — Константин уже привык, что брат периодически стращает его жупелом государственного переворота, и в то же время жестко и без соплей пресекает любое поползновение на устои монархии. Кажется, самоубийцы давно кончились, а Александр упорно выпалывает грядки инакомыслия. Единственная проблема, с которой Великий князь был согласен — это Балахнин. Темная лошадка, смущающая умы дворянства, не имеющего за спиной истории своего Рода.

Таких Константин называл «огородным сорняком», выполоть который одно удовольствие. Ни чести, ни совести, одни амбиции, замешанные на лютой зависти к старой аристократии.

— Ты бы лучше к Никите своего человека внедрил, чтобы знать о его планах и мыслях, — проворчал император. — Если мне память не изменяет, там такой Шубин есть. Гвардейская стража.

— Он ушел в отставку и дал клятву верности Никите, после чего я перестал на него рассчитывать, — ответил Константин.