— Умеешь загонять в угол, — пробурчала я недовольно, но несуществующие складки на платье расправила и волосы поправила — вдруг они распушились от водной взвеси? Если уж принимать предложение руки и сердца, то при полном параде.

— Побойся богов, любовь моя, — укоризненно попенял мне Ульс. — Никто и никогда не сравнивал их благословение…

— Прошу простить, была неправа. Ну всё, давай, делай мне предложение или что ты там хотел, — поторопила, заметив, что колечко присоединилось к местному празднику жизни, и из заключённой в створку капельки вырастает крохотная, но сияющая тысячами разноцветных бриллиантиков радуга. — Это ведь и есть благословение, да? — Я указала взглядом на волшебную красотищу, что Ульс держал в руке.

— Милая, это обычное преломление и отражение солнечного света в капельках воды, — совсем неромантично объяснил он.

— Узнаю своего жениха, — ехидно выдала я, протянула ему руку, чтобы не мешкал. — Клянись мне в вечной любви и покорности и надевай кольцо.

— Обойдёшься, — хмыкнул Ульс. — Покорность больше присуща женщинам.

— Да ты что? Ну, тебе в этом плане не повезло — придётся терпеть меня!

Я пошевелила пальчиками, намекая, что кто-то слишком много говорит, сама же стояла и улыбалась, как голодный анкилот при виде корзины яблок. Сейчас это свершится! Искусно расставленная ловушка захлопнется, сделав прекрасного морского принца моим на веки вечные. Ещё немножечко, совсем чуть-чуть — и женская хитрость вновь возьмёт верх над мужскими холостяцкими заповедями. Зря мы с Мирой, что ли, вырабатывали стратегию, как правильно убегать от демона, чтобы прибежать в его объятия на своих условиях?

Ульс взял мою руку в свою, и улыбка стекла с моего лица.

Великие боги, мы стоим на краю миров, в окружении тысячи спаянных воедино водопадов, что украшены сотнями ярких и праздничных радуг, но видим лишь друг друга. Слышим друг друга. Вокруг нет ничего и никого. Только мы. И океан наших чувств. Так далеко, так надолго, так прочно запертых, что лишь сейчас, лишь здесь, с помощью богов и волшебства этого места они снесли воздвигнутые преграды, бурным потоком вырвались наружу, ошеломив нас, обездвижив. Обезоружив.

И мы не дышали. Стояли и смотрели друг на друга. Любовались. Влюблялись заново. Только уже открыто и честно. Искренне.

— Я люблю тебя, Бриджит де Ларс, — произнёс Ульс спустя бесконечное множество чудесных мгновений, наполненных любовью и тишиной.

Сердце забилось тревожно и радостно в ожидании заветного предложения руки и сердца.

— И я люблю тебя, — тихо и нежно ответила ему. — Очень люблю.