– Так оно и есть, – сказал шериф.

– Помню, как дед рассказывал про бар в кактусовом городишке с хрустальной люстрой размером с Млечный Путь, и всякими бутылками с желтыми и красными этикетками, и зеркалом величиной с замерзший пруд, по которому деду, как только он напивался, хотелось покататься на коньках, и про красные кулисы, и отплясывающих девиц с медными волосами, про парней, ставящих ноги на подножку бара, про мешочки с золотым песком, про бильярдные шары, раскатывающие по зеленым столам, про игроков, натирающих мелом кий, щелкающих картами под светом подвесных ламп, и про тренькающее пианино. Боже! Я запомнил этот бар и витающие в нем запахи так, словно я там был. Дед выложил мне все до последней мелочи, до узоров на древесине, вплоть до окурков в латунной плевательнице, каждый флеш-рояль и каждую розовую подвязку.

– И вот вы на Марсе, – сказал шериф.

– Именно! – Самсон Вуд лихорадочно вычесывал белые волоски из бороды. – Боже! В тот день, когда я прочитал, что первая ракета долетела до Марса, то не мог уснуть всю ночь. Распахнул окна настежь и глазел на звезды. Дозвонился до обсерватории в три ночи, чтобы узнать, какая из всей этой чертовой уймы звезд Марс!

Шериф рассмеялся.

Самсон Вуд тоже.

– Ну, они мне и говорят: красная над западным горизонтом, под утро. Я посмотрел. В самом деле. Так и есть. И я сказал себе: нет ни берега, ни моря, а новый рубеж, новый фронтир – вот он. Целая тыща фронтиров! Веками наносили на карту и строили в небесах. И я подумал, ах, был бы жив дед!

– И вы прилетели, – сказал шериф.

– Уложил в свой фибровый чемодан серебряные пистолеты, ковбойскую шляпу-ведро и заглянул в кубышку. За сорок лет я скопил тридцать тысяч долларов. Мне шестьдесят пять, сердце пошаливает. А ведь выгляжу неплохо, да? Выложил тысячу долларов за билет в один конец. Боже упаси, если мне здесь не понравится. С моими-то привычками тратить деньги на обратную дорогу может и не хватить. Я хочу завести свое дело. Не знаю какое. Что-то такое, что доставляет мне удовольствие. А то неудовольствия в моей жизни хватало через край. Может, для начала поплотничаю малость. Потом, когда отойду от дел, еще не очень старым, обзаведусь в этой прерии хижиной, гитарой и буду петь своим внукам. Да, я еще собираюсь жениться, ей-богу, я еще буду годен для этого. Потом я расскажу своим детям про первый город, и про рубеж, и про все-все, что тут есть. Господи, шериф, я самый счастливый человек на Марсе!

– Черт побери, это уж точно, – усмехнулся шериф. – Вон взгляните! Пополнение летит!