Ночь вообще прошла в бесконечных шатаниях по квартире. Медитировать мне не удавалось. Я не мог сосредоточиться. Рука пульсировала, а в голове крутилась только одна мысль: когда это закончится!

Утром, вконец обессиленный, я поплелся в Комитет.

Может, хоть там немного отвлекусь.

Пройдя через проходную и поднявшись на этаж, я, как приведение, скользнул мимо сотрудников, тихо буркнув приветствие, вошел к себе в кабинет и, закрыв дверь, тихо застонал сквозь зубы.

Бездна подери эту силу апостола! Почему моя регенерация не может устранить такие незначительные повреждения!

Опустившись на диван, стоящий рядом с широким окном, я по привычке откинул голову на мягкую спинку, стараясь выровнять дыхание. Однако непрекращающиеся пульсации боли продолжали сводить с ума.

Еле слышный стук в дверь я проигнорировал. Общаться с кем-то сейчас не было ни сил, ни желания. Но посетителя отсутствие ответа не смутило. И уже через секунду на пороге я лицезрел Кьяру.

– Извини, – в моих словах явно чувствовалась предательская усталость, – я не в состоянии сейчас получить от тебя очередную оплеуху. Заходи через пару недель.

Девушка мою реплику оставила без внимания, бесшумно вошла в кабинет и закрыла за собой дверь.

Неосознанно баюкая руку, я настороженно наблюдал, как она подошла и опустилась рядом со мной на диван. Ее взгляд был сосредоточенным, губы плотно сжаты, а спина выглядела прямой и напряженной, как гладильная доска.

– Руку давай сюда, – вдруг произнесла она.

Я даже недоверчиво отпрянул.

– Я не люблю повторять дважды, – на лице ведьмы отразилось недовольство. – Но, если тебе нравиться мучиться от боли, больше предлагать не буду.

– Не нравится, – нехотя признался я и протянул Кьяре покалеченную конечность.

Ее прикосновения оказались мягкими и осторожными. Но это не спасало от диких прострелов, когда она снимала бинты. Меня то бросало в жар, то начинал бить озноб. Дыхание с шумом вырывалось сквозь стиснутые зубы. И когда, наконец, последний лоскут был снят, я чувствовал себя паршивее некуда. А глянув на руку, я вообще еле сдержал нецензурную брань.

Я-то думал, что регенерация хоть немного восстанавливает поврежденные ткани. Но оказалось, что моя рука и не думает идти на поправку. Практически везде кожа вздулась сочащимися кровью пузырями. И бинт только усугубил ситуацию.

Я закрыл глаза, чтобы не видеть этот кошмар.

– В следующий раз бей наверняка. Чтоб сразу спровоцировать аннигиляцию. – Мои слова наверно прозвучали жалко. Но я банально устал. Когда любимый человек не просто пренебрегает тобой, а постоянно доказывает, что ненавидит тебя до глубины души, становится тяжело даже дышать.