— А если я сумею изгнать страх из человеческих сердец? — мягко спросил Кейн.

— Тогда Нью-Йорк станет моим еще до рассвета. Но для этого потребуется чудо.

— Возможно! Вы сможете пробраться сквозь кордон и оповестить своих людей?

— Смогу, если понадобится. Но вы-то что задумали?

— Узнаете в свое время, — Кейн лучезарно улыбнулся. — И как только это произойдет — выступайте!

Тимбалл отступил назад и в его руке внезапно оказался тонит. Его полное лицо теперь вряд ли ли можно было назвать добродушным.

— Я воспользуюсь этим шансом, Кейн. Удачи!

Капитан надменно поднимался по опустевшим ступеням Мемориала. С обеих сторон его прикрывали вооруженные адъютанты.

Он задержался на мгновение перед огромной двустворчатой дверью. Бросил взгляд на стройные колонны, грациозно взмывающие ввысь по обе ее стороны. В его улыбке ощущался робкий сарказм.

— А ведь впечатляет... все это... верно?

— Так точно, капитан, — последовал моментальный ответ в два голоса.

— И таинственно темно вдобавок, если не считать слабого желтого отблеска от этого их Вечного Огня. Видите?

Он указал на цветные витражи окон, озаренные изнутри мерцающим светом.

— Так точно, капитан?

— Сейчас здесь темно, таинственно, впечатляюще... и все это будет лежать в руинах.

Он рассмеялся и рукоятью сабли застучал по металлическим узорам дверей. Резкий звук эхом прокатился по внутренним помещениям, глухо прозвучав в ночи, но ответа не последовало.

Стоявший слева адъютант поднес к уху телевизор, вслушиваясь в доносящийся из него тихий голос, потом доложил, отдав честь:

— Капитан, людишки скапливаются в секторе.

Капитан усмехнулся;

— Пусть! Прикажи, чтобы держали оружие наготове и стреляли вдоль проспекта, но только по моему приказу. Если хоть одна мартышка попробует пересечь границу, убивать без жалости.