Я не помнил себя от страсти этой ночью. Не знал, что происходит со мной. Моя потребность в ней, жажда, переросла во что-то неистовое, чудовищное. Мне нужно было ее тело. Я хотел обладать ею.

Сам.

Один.

Как Альфа.

Как ее муж…

Да, мы с братьями всегда были едины, неделимы.

Даже несмотря на то, что я был Альфой, а они младшими — мы были равны. Мы были равны и с Мией. Я знал, что она будет женой мне и женой им. И мне хотелось делить ее с ними всегда. Это было нормально. Это было естественно и хорошо. Нереальный кайф был в том, чтобы смотреть — как она ублажает их. Как они ласкают ее. Какое наслаждение наша девочка получает с нами. Мне нравилось быть в ней, ощущая движения члена моего брата, который тоже был в ней. Я кайфовал, глядя на то, как другой брат целует ее в тот момент, когда мой член похоронен глубоко в ней.

Это было нашим раем — иметь ее вместе.

Почему же сегодня ночью это стало моим адом?

Почему мне так захотелось взять ее самому? Тогда, когда у нее уже не было сил, чтобы отдаться мне?

Я даже не соображал, что ей больно!

Я должен был быть в ней. Войти в нее. Чувствовать.

Ощущать ее теплую нежную плоть.

Волк внутри меня сгорал от желания получить свое.

Волку нужно было гораздо больше, чем человеку.

Когда все закончилось, и я понял, что натворил, мне хотелось на коленях ползать, вымаливая прощение.

Я чуть не убил ее! Чуть не сломил!

Она ведь все еще так невинна! И так хрупко все в ней — ее тело, ее душа…

И мой волк, готовый терзать, сминать, причинять боль…

И главное — я не мог понять, что произошло со мной. Почему я вдруг стал столь ненасытен?