– Да мы вообще много чего друг про друга наговорили, так что не бери в голову. Если бы я волновался каждый раз, когда оскорбил бы кого-то или послал куда подальше, то, скорее всего, я бы уже давно прокормил всех червей Санкт-Петербурга из своего гробика.

– Я бы тогда уже сто лет стучалась в ворота ада.

– Почему именно ада?

– Ну… – Катя ненадолго задумалась, и как только некий образ сверкнул в её голове, она искренне рассмеялась. – В раю мне точно не место, а в аду меня будут бояться, потому что я сама их всех там замучаю. Ты говорил, что вроде как дружишь с дьяволом. Что это значит?

– Что я не святой. Далеко не святой. Иногда совершал подлые поступки, да, было и такое. Но, как видишь, сейчас я стараюсь поступать правильно и…

– …именно так ты и делаешь. Спасибо тебе. – Она посмотрела на него, и при взгляде в её серые глаза Женя снова почувствовал, как невольно сжалась грудь. – Пока мы ходили по всем этим магазинам, я думала над тем, что ты говорил. И поняла кое-что. Что ты был прав. Меня, честно, задели твои слова про то, что Миша возненавидит меня, если я… если я покончу с собой. Господи, никогда не думала, что скажу это, но я, похоже, была не права. Ошибалась. И за это прошу простить меня.

После её слов наступило молчание. Оно длилось минуту, другую, и уже после третьей Катя не выдержала и спросила:

– Может, ты скажешь что-нибудь?

– Да скажу, скажу, – Женя наполнил лёгкие ночным воздухом и медленно выдохнул его. – Я просто слегка удивлён, что ты попросила прощения. Не похоже это на тебя.

– Ты меня плохо знаешь.

– Тоже верно. Но вот зато он знает. – Женя указал на спящего Рэнджа и отпил вина. – Он как-то чувствует всю эту ауру человека на энергетическом уровне и как раз почувствовал, что у тебя она хорошая. А я ему доверяю, так что не думаю, что здесь он ошибся.

– Спасибо. – Катя слегка улыбнулась и уже забыла, что искренняя, настоящая улыбка может приносить столько удовольствия. – А зачем ты взял гитару?

Он повернулся и увидел прислонившуюся к дереву гитару, аккуратно сложенную в чехол, забранную (ворованную) из магазина музыкальных инструментов. Она приглянулась ему ещё с улицы, соблазнительно подмигивая своими струнами через огромное стекло. И теперь она здесь, покорно ждала своего часа, чтобы красиво зазвучать и одарить мир прекрасной музыкой, скрасив его загробное молчание чем-то волшебным.

Чем-то человеческим.

– Я могу сыграть одну песню, если хочешь. По правде говоря, только её я играть и умею.

Серые глаза внезапно загорелись.

– Давай!

Женя встал, дошёл до чехла, вытащил гитару и вернулся обратно, усевшись на прежнее место. Он провёл рукой по её поверхности и прошёлся пальцами по струнам, несколько раз поморщившись. Рэндж резко поднял голову, но убедившись, что всё в порядке, сразу же положил её на ноги Кате и тяжело вздохнул.