Нетрудно догадаться, на кого из героев знаменитого в своё время мультсериала про мутантов-супергероев я похожа. Да, я пересмотрела все серии с участием этой девочки, наизусть знаю ее биографию, всегда очень внимательно следила за развитием её способностей, потому как понимала — меня ожидает то же самое.

Именно из-за этой мутации нас и бросила мать. Однажды, вскоре после того, как мне исполнилось три года, она взяла меня на руки, чтобы искупать. Отец говорит, что, когда он пришёл в тот вечер с работы, мать была в полуживом состоянии, а я плакала и не понимала, что происходит. Мне было всего три года — а я едва не убила собственную мать. И сейчас, с высоты прожитых лет, понимаю, что не испытываю к своей матери никаких эмоций. Да, я понимала её страх за свою жизнь, и потому не злилась. Но и любви у меня к ней не было никакой. Оставались лишь далёкие детские воспоминания, в которых я видела доброе лицо женщины, с улыбкой склонившееся надо мной, но и они давно погасли. Последний раз такой сон я видела незадолго до того, как мне исполнилось шестнадцать лет.

Папа, в отличие от мамы, не испугался. К нам переехала бабушка — его мать, которая взяла на себя всё хозяйство. Она была предупреждена о том, чем я… больна, и потому всегда носила большие резиновые перчатки. Разумеется, о том, чтобы отдавать меня в детский сад, не могло быть и речи. Однако папа, понимая, что общение со сверстниками было необходимо, очень часто гулял со мной по выходным, водил по паркам аттракционов и детским площадкам, чтобы я могла поиграть с другими детьми. И всё равно целых два раза были печальные случаи.

В школу я пошла лишь в пятом классе. До этого бабушка, проработавшая 35 лет педагогом, программе начальных классов учила меня сама. К тому времени я уже знала, что мне нельзя прикасаться к другим детям, так что в пятый класс я уже пошла в школу, дабы не терять социальных и коммуникативных навыков. Не обходилось без инцидентов и там, но моему отцу и директору школы — его армейскому другу, кстати — каким-то образом удавалось всё заминать. Меня, впрочем, это беспокоило мало, я всё равно была нелюдимой и не стремилась искать общения с другими подростками. Мне грех жаловаться на судьбу с семьей — я знаю, что многие дети растут в детских домах безо всякой любви и ласки, а папа и бабушка поддерживали меня и силились понять, как могли. Папа готов был покупать мне любые вещи — но я не хотела выделяться из толпы и носила самую обычную одежду. Он предлагал мне и драгоценности, но не привлекали меня и они. Самое обидное, что даже таким хобби, как выращивать цветы, я не могла. Стоило мне взять в руки любое живое растение — как оно тут же погибало.