Подойдя к дереву, я расстроился ещё больше: дух в дереве был. В чём я, в общем-то, почти не сомневался с самого начала: такое старое и большое дерево просто обязано было иметь при себе хранителя. Однако, изучив дерево внимательнее, я понял, что оно болеет, как и его хранитель. Вот как. Мне на растерзание отдали больное и слабое дерево. Ну что ж, я снова сотворил из воды топор, как вдруг грубый голос прорычал мне прямо в ухо:

— Только попробуй!

Я оторопел от вибрации силы, которую ощутил при этом голосе. Надо же, какая мощь — это при том, что он болен и слаб. Если большинству хранителей, вздумай я срубить их дерево, не оставалось бы ничего, кроме как отбежать в сторону и со слезами на глазах наблюдать за уничтожением своего дома, то этот сможет доставить неприятности. Нет, я, конечно, его бы одолел, но было бы это весьма непросто.

Минутку… а надо ли здесь вообще драться? Что за глупые мысли — устал я, наверное, три часа уже по этому лесу рыскаю.

— Может… я тебе как-то помочь могу? — спросил я.

Молчание. Затем поднявшийся вихрь поднял горсть иголок на земле и занёс их на другую сторону. Уже наученный такому языку жестов, я послушно пошёл вокруг дерева…

И охнул. Прямо по стволу шла чёрная, обугленная трещина, уходившая почти к самому корню. Да после такого выжить-то проблематично, а этот дух ещё и собирается давать сдачи. С другой стороны — мне-то откуда знать, насколько ему плохо и больно. Для меня и для него это слишком разные категории. Тем не менее, мне стало безмерно жаль эту ель — простоявшую здесь так долго, защищавшую от ветра и от солнца так много молодых деревьев — и такой жестокий конец. Нет!

Я подошёл к дереву, аккуратно коснувшись обугленной коры. Нет, вылечить такое нельзя никакими силами. Да и острой нужды в том не было: как бы страшна ни была рана на стволе — со временем она зарастёт сама. Куда хуже было то, что дерево не смогло передать весь заряд молнии земле, и почти вся корневая система тоже пострадала и теперь не может впитывать влагу. И вот с этим надо работать. Я наклонился к земле, дотягиваясь до всей воды, что в ней была и аккуратно собирая её возле обожжённых корней. Влага аккуратно облегала корни — и через минуту они полностью восстанавливались.

Сама процедура заняла у меня больше получаса: легко всё лишь на словах, на деле же получалось так работать только на очень небольших участках, да и то было не так-то просто: столь нестандартно пользоваться магией — всё равно что ножом вылавливать сваренные пельмени из кастрюли: вроде бы можно, да пойди попробуй. Наконец, спустя полчаса я без сил опустился на землю и прислонился к дереву. Опустив руку на землю, я проверил, что мне удалось залечить и застонал от отчаяния: исцелить удалось едва ли треть. Тем не менее, с другой стороны дерева дух мягко коснулся моей головы и прошептал: