На ходу расслабляю ремни, чтобы побыстрее снять титановую броню. Нет, всё-таки, это тема…
Замеряли электронным толщиномером — в области грудной клетки, где самое место зерцалу, латная кираса имеет толщину шесть миллиметров, с перепадами до пяти с половиной миллиметров, так что пистолетные пули будут как горох об стену. Не всякая штурмовая винтовка пробьёт такую толщу титанового сплава. Для холодного оружия эта броня, в принципе, неуязвима. Да даже обычные стальные латы неуязвимы для большинства видов холодного оружия, а про титановые и говорить не стоит. Пристрелить, конечно, могут, это понятно, но пойди-найди здесь огнестрел…
Трупы уже разложены на кушетках для ожидания, а самого свежего уже положили на прозекторский стол.
Я снял с себя доспехи и поддоспешник, по привычке помыл руки, после чего начал облачаться в экипировку патологоанатома.
Рядовые операции по удалению лишних органов, формированию двух кругов кровообращения, прошли буднично и быстро, а затем я начал размещать и монтировать органы оборотней. Некрохимероиды мне очень сильно нравятся, потому что тупо качественно лучше обычных мертвецов, хоть возни с ними чуть больше. Но тут выходит, что больше поработал, а результат ещё лучше.
— Холодная, зараза… — процедил я, принимая у Сухого почко-печень оборотня.
У нас ещё навалом внутренних органов оборотней, так как положили мы их порядочно. И альбедо нацедили тоже очень много. Эх, вот узнать бы секрет альбедо…
— Во славу Плети! — воскликнул я. — Демис Руссос!
Типа, сойдёт. Нормально.
— Ну привет, голубчик! — заулыбался я, посмотрев на новоиспечённого Демиса Руссоса. — Гудбай май лав, гудбай?
— Здравствуй, господин, — кивнул немёртвый.
— Умеешь петь? — спросил я у него, параллельно заглядывая в характеристики.
— О, так ты мой коллега! — воскликнул я. — Тоже скальдквалькавардаке стихи складываешь?!
— Да, господин, — ответил немёртвый.
— Значит, отлично запоминаешь длинные тексты на слух, так? — задал я следующий вопрос.
— Да, господин, — ответил Руссос.
— Что такое «ганлин»? — спросил я. — И что такое «дамру»?