— Ну… не знаю. Я боюсь, что вспомню то, отчего мне станет ещё более стыдно и тоскливо. О, смотри, звезда падает!

Она указала на яркую точку, которая пролетела, отчертив светлую линию на мгновение.

— Говорят, что звезда — это слеза богов.

— А я слышал, что это кусок камня, падающий из космоса.

— А тебе бы всё испортить, — фыркнула Люнь.

Вскоре стало так холодно, что даже рук не чувствовал. Дышать тоже было сложно, появилась как отдышка что ли, и сознание начало потихоньку путаться. Я будто засыпал на ходу, но при этом всё ещё держался. Корабль, что следовал за нами тоже продолжал упорно преследовать нас. А город, из которого мы устроили побег, был уже просто точкой, светлым размытым пятном. Это конечно не вид из космоса, но мы и вряд ли ещё покинули границу, где ты дышать банально не можешь при условии, что здесь всё те же границы, что и на земле, что не факт.

Вскоре у меня уже заметно начали мёрзнуть руки и бледнеть кожа. Зуб на зуб не попадал, и я не помню, чтобы прямо так холодно было мне хоть раз в жизни. При этом я всячески сопротивлялся сну, который накатывал волнами, заставляя меня отключаться.

— Ты как? — заботливо спросила Люнь.

— П-п-плох-х-хо… — простучал я зубами. — Оч-ч-чень п-п-плох-хо…

— Держись.

— Д — держ-ж-жусь…

Как и наши преследователи. А может они холода не чувствуют?

Очень скоро дымка окончательно ушла вниз, а небо стало чёрным и чистым, что можно было разглядеть вообще всё. Мы уже млять там не в космос поднялись? Хотя если я ещё не отключился, то значит атмосфера какая-никакая, а есть.

Правда теперь мне было очень жарко, а не холодно. Я сидел и чувствовал, как горю, как… Я даже сбросил с себя ханьфу, так как не мог больше терпеть этой жары. Казалось, что я оказался неожиданно на сковородке.

На удивлённый взгляд Люнь я ответил:

— Жарко… мне жарко…

Но ещё хуже было то, что вся палуба была заполнена людьми, которые ходили и о чём-то разговаривали. Я не помню, чтобы мы брали их на борт, но выбрасывать сейчас их было бы слишком жестко. Учитывая то, что мы плыли по радуге, которая плескалась за бортом, как какое-то море. Люди смотрели на меня, махали рукой, звали к себе, среди них я видел и очень знакомых мне людей, включая даже… девушку. Совсем молодую, которая была как моя…

— Мама?

Как с фотографии, которая у меня осталась. Молодая девчонка, которую погубил такой вот упырок, как я. А ведь не родись я, и никто бы не умер, верно? Я видел в её глазах осуждение, она смотрела на меня, и будто говорила «как ты мог так поступить со мной?».

— Я не хотел… я не хотел…