Безмолвное покачивание головой в ответ от знахарки означало, что та волчица не пережила этот бой.

О мертвых сожалеть будем потом.

— Всем приготовиться к рывку! — провыл Орфун.

Девочки быстро оказались на руках вервольфов, и только Мур была у Альки. Судя по тому, что малявка старалась не открывать глаз, она, как и я сейчас, ходила по краю… И, если сорвётся, будет беда.

— Т-ты только не отпускай, ладно? — слабо сказала Ави.

— Ни за что, — кивнула Корица, держа подругу в своих мохнатых лапах.

— Дядь, если что случится, отдавай мне свою эссенцию, я защищу. — Тяжелее всех среди ведьм дышала Рифа.

— Положись на меня, безручка. — Мастер Дито размял шею.

— И все равно я благодарна вам… Спасибо, что вернулись помочь. — Это были последние мысли шаманки — всем нам.

«Вперед!»

Оборотни двинулись стремительным потоком. То исчезая, то появляясь, звери мчались ко входу в тоннель. Я перепрыгнул очередной труп и чуть не получил новую пулю. Рука продолжала отдавать жгучей болью во всем теле и, парализованная, свисала вниз. Но эта заминка позволила мне обратить внимание, что охотники также собрались вместе и стреляли не так точно, как раньше, как будто не пытались попасть по нам. А отколовшуюся от потока шаманку и вовсе игнорировали… Какого?..

Калеб махнул рукой, и один из его людей поднял рычаг из коробки. Стоп. Это же… Черт! Твою-то мать! Когда они успели?! Неужели пока были отрезаны огнем?!

— Назад! — закричал я, ускорившись. — Стойте!

Нет! Нет! Нет!

Часть племени уже вбежала в тоннель!

— Взрывай! — прозвучала громогласная команда, и…

Взрыв!

Несколько оглушающих вспышек сопровождались ударными волнами, в том числе и по стене, куда бежала шаманка. Оклемавшись, я пытался подняться, в глазах рябило и темнело. Не могу… Не могу встать. Слышу, как от боли воют волки. Слышу, как кричит Рифа: она успела поставить барьер, защитив тех, кто был с ней рядом. Как свистят новые пули. Как Рита оттаскивает оглушенную Альку и Мур.

Но самое жуткое, самое страшное… Шаманка. Её разорванное тело раскидало по всей стоянке лагеря, а это значило…

— Что же ты наделал, Калеб…