– Были моменты, когда я сомневалась, что справлюсь, – призналась я.

– Но ты справилась. – Он провел большим пальцем по моей нижней губе. – И справишься. С чем угодно.

Его вера в меня затронула глубоко запрятанное чувство неуверенности в себе, о котором я до этого момента не подозревала. Я волновалась, что задаю слишком много вопросов, плохо разбираюсь в этом мире и меня настигает одно потрясение за другим. Но он был прав. Я держалась. Справлялась. Я сильная.

Я наклонилась поцеловать его, но мне помешал стук в дверь.

Кастил издал низкое рычание.

– Обычно мне не нравится, если мне мешают, особенно когда ты собираешься меня поцеловать.

Наклонив голову, я наскоро его поцеловала и соскочила с его колен. Он встал и, бросив на меня пылкий взгляд, опаливший мою кожу, направился к двери. Я надеялась, что не выгляжу слишком раскрасневшейся, как мне казалось. Я повернулась и увидела Делано. Моя улыбка замерла в тот же момент, когда я уловила его эмоции.

Я ощутила вкус прогорклых жирных сливок. Скорбь и озабоченность. Я шагнула к двери. Кастил оглянулся на меня через плечо.

– Что случилось? – спросила я.

– Тебя хотят видеть, – ответил Делано.

Кастил повернул голову к светловолосому вольвену и настойчиво поинтересовался:

– Зачем?

Я подошла к ним.

– В несчастном случае с экипажем пострадал ребенок, – сказал он. – Она очень…

– Где она? – У меня упало сердце. Я шагнула вперед.

– В городе. Пришел ее отец, – начал Делано, переводя взгляд с Кастила на меня. – Но девочка…

Все разговоры о короне, Незримых и обо всем прочем отошли в сторону. Не раздумывая о том, чем могу помочь, я с колотящимся сердцем бросилась из комнаты. Мне доводилось видеть последствия несчастных случаев с экипажами и в Масадонии, и в Карсодонии. Они почти всегда заканчивались трагически, а мне никогда не позволяли подойти и унять боль или страх.

– Проклятье, Поппи!

Кастил вышел в коридор, дверь за ним захлопнулась.

– Не пытайся меня остановить! – бросила я через плечо.