– Не знаю, как эта местность называется сейчас, с тех пор страна сильно изменилась. Но найти его нетрудно. На земле, где он погребен, растут деревья цвета крови, подобные тому, что выросло в Покоях Никтоса, и тем, что теперь распространились по горам Скотос.

Я ахнула.

– Кровавый лес за Масадонией.

Кастил взглянул на меня, потом на Киерана.

– Знаете, что меня всегда удивляло? Почему Кровавая Корона отправила тебя в Масадонию, хотя в столице тебе было бы гораздо безопаснее.

Меня это тоже удивляло.

– Ее кровь была бы слишком большим соблазном для Вознесшихся, поэтому ее отвезли к тем, кому корона доверяла, – ответил его отец, и меня затошнило.

– Решения Кровавой Короны вызывают у меня сильные сомнения, – сказал Кастил, поглаживая мою ладонь. – Если они доверяли Тирманам, это говорит о поразительной неосведомленности.

– Но они никогда не кормились от меня, – возразила я. – Насколько я помню.

– Да, зато они над тобой измывались, – сурово напомнил он. – На мой взгляд, разница небольшая.

– Мне жаль это слышать, – произнесла королева Элоана, опуская наполовину пустой стакан на столик рядом с диваном.

– Я… – Мой желудок запротестовал сильнее, когда мне кое-что пришло в голову. – Возможно ли, что Илеана или Джалара узнали, где погребен Малек?

Король Валин глубоко вздохнул, и я еще сильнее напряглась.

– Полагаю, возможно. Это единственное правдоподобное объяснение тому, как Малек оказался твоим отцом.

Я уставилась на них.

Пальцы Кастила замерли на моей руке.

– Ты намекаешь на то, что Вознесшиеся его подняли? Я никогда не слышал, чтобы они его упоминали.

– Им пришлось бы добраться до него прежде, чем он умер, – сказал его отец. – Но даже если ушло всего одно или два столетия на то, чтобы узнать, где он погребен, понадобилось бы очень много атлантианской крови, чтобы привести его в более-менее сознательное состояние. И даже тогда он был бы… не в своем уме. Сомневаюсь, что он оправился бы даже через сотни лет.

О боги.

Я прижала ладонь ко рту.