На несколько секунд вновь воцаряется тишина. Потом маг продолжает.

– Вы уцелели. Анасталей исчез, тело Замещенного нашли Орденцы – это из того, что я знаю.

– А… Аня? – робко осведомляется Саша.

– В момент уничтожения Паутины, а ты ее выжгла дочиста, взаимодействуя с пензенским менгиром, контроль над Анной исчез. Сейчас выясняется, кто именно подписал перевод Александровой в Пензу год назад и что за этим стояло. Увы, того вампира, что напал на вас у дач и чье сознание скорректировал Анасталей, уже нет в живых. Спрыгнул с крыши многоэтажки, скорее всего, из-за какой-то из ментальных закладок до того, как мы успели вмешаться. Бестужев смылся в неизвестном направлении. В Пензу направили в том числе и несколько независимых менталистов для проверки местного отделения Ордена, не из российских. Бестужев намекал, так что сейчас и Советников проверяют. Что бы в Пензе не затевалось, после разрыва Паутины контроль за ее нитями был утрачен, хотя сколько она там висела – выясняется. Менгир, что иронично, так и не нашли. Кажется, он вообще закопан где-то глубоко под старой крепостью, и дотянуться до него физически в принципе невозможно.

Саша кивает. На деле, у нее есть еще вопросы. Точнее, только один вопрос.

Несколько секунд она смотрит в пустоту. Но потом все-таки рискует перевести взгляд на наставника.

– Это все из-за меня, верно? Кому-то зачем-то понадобилась я. Из-за моей крови, наверное, из-за моей… возможности взаимодействовать с менгирами, так? Именно поэтому все это устроили со Свободой, именно поэтому менгир так под меня адаптировался, и все это… Из-за меня.

Серафим качает головой.

– Сашка. Хочу, чтобы ты понимала – нам противостоит кто-то из старых магов. По многим оговоркам, по речи… По всему. Я потом попрошу тебя показать все это образами, еще раз. Это может помочь разобраться в произошедшем. Но уже сейчас могу сказать наверняка, что речь идет о ком-то из опытных магов и политиков. А у таких людей не просто один план или вероятность, а десятки, сотни, тысячи планов. Да, ты участвуешь в одном из них. Это правда. Ты. Я. Миклош. Еще бог весть кто, на самом деле. И это неприятно, но вовсе не трагедия. Что бы кто бы для тебя не придумал – выбирать, что с этим делать и как вообще жить только тебе. Только. Так, как ты хочешь.

– У меня, – Саша сглотнула, – у меня за игровым столом, там, в конце, было ощущение, что что бы я ни выбрала – это часть его плана.

– Ни один план не может включать все. Каждый из нас сам создает сценарий своей жизни, Саша. Каждый. И тот, кто считает, что может управлять всеми вокруг – глупец и гордец, лишь тешащий себя мечтами о всемогуществе. Мы сами принимаем решения, мы сами делаем выбор, мы сами реагируем так или иначе на то, что происходит. Нельзя сказать, что каждому из нас подвластна наша жизнь от и до – потому что мы живем не в одиночестве, и окружающее влияет на нас. И это не только люди, но и животные, и сама природа. Но мы остаемся собой, меняясь, но в то же время и продолжая быть неизменными, и из этой точки никто не способен управлять нами. Ты выбрала помочь Милокшу просто потому, что ему могла угрожать опасность. Потому что ты считала это правильным.