Я уже поднес кружку ко рту, я уже почувствовал на губах влагу — но щелкнуло, звонко треснула за спиной стеклянная стена кабака, мне обожгло щеку горячим, а кружку у рта разнесло вдребезги.

Только ручка в кулаке осталась — сжимаю ее, как лох.

И тогда я зарычал… нет, не зарычал. Даже не завыл.

Тогда — оказалось, что и это умею! — тогда я проскулил:

— Суукииии…

Дмитрий Лукин Тюремщик

Дмитрий Лукин

Тюремщик

Солнечный коридор. Стеклянные, невероятно прочные стены и потолок. Белый, идеально гладкий мраморный пол. Огненные отблески, и ни одной тени.

Я иду медленно, чтобы как можно дольше побыть в царстве света, чтобы вдоволь налюбоваться восходящим солнцем и еще хотя бы минуту ни о чем не думать.

Светло-зеленая трава, ослепительно-красное солнце и небо, у самой земли розовое, чуть выше нежно-голубое, а еще выше ярко-синее. Никаких облаков. Даже здесь, в заповеднике, такой восход увидишь не каждый день. Просто мне сегодня везет. Я не спускаю глаз с этой живительной картины. Она необходима мне, как воздух, как последнее желание смертнику.

— Доброе утро, Константин Андреич! — Громовой бас охранника настигает меня ровно на середине коридора. Отвечать я не собираюсь, даже не смотрю в его сторону. Успеется. Сейчас для меня существуют только зеленая трава, красное солнце и разноцветное небо. Я упиваюсь естественными красками и светом. Только трава, солнце и небо.

Пока я не пройду коридор.

Я иду медленно, еще медленнее и… останавливаюсь. Первый раз за пять лет работы смотрителем я остановился в солнечном коридоре. Трава, солнце, небо. Небо, солнце, трава. Это чистой воды расточительство. Я знаю, что драгоценные мгновения уходят, что у меня есть время только до заката. Если не успею, мне отсюда не выбраться. Я все это знаю. И стою не двигаясь. Как зачарованный смотрю на солнце, впитывая тепло и свет. Интуиция? Иммунитет? И то и другое вместе? Я прикоснулся ладонями к стеклу. Убежало еще несколько минут. Ничего, догоним. Солнце, небо, трава…

Вот теперь можно идти. Последний взгляд на половинку огненного шара, заторможенный взмах рукой, глубокий вдох — и я продолжаю свой путь. До свидания, солнце. Или прощай?

— Доброе утро, Алексей, — запоздало отвечаю я и расписываюсь в журнале.

— Что-то вы сегодня рано. — Фраза, брошенная в никуда, сказанная только для того, чтобы сотрясти воздух и развеять скуку. Ему предстоит восемь или девять часов полного ничегонеделания, так почему бы не поболтать?! Он протягивает мне ключ и зевает, обнажая крепкие белые зубы, а потом вдруг пытается превратить широко открытый рот в очаровательную дружескую улыбку. Лучше бы не пытался.