— Ну, как? — не без гордости спросил Мажеровский. И ему действительно есть чем гордиться: фальшивый кристалл в точности повторяет оригинал, лишь внутренняя звезда горит не так ярко, но это заметно только при сравнении, когда кристаллы лежат рядом. Я осторожно взял в руки дубликат и покрутил его, разглядывая со всех сторон. Придраться не к чему.

— Не волнуйтесь, Марк, — сказал Мажеровский, прочувствовав моё настроение. — Он пройдет любую проверку, кроме последней, конечно. Врата им не открыть.

— Вот и хорошо, — заключил я. В душе зародилась робкая надежда, что не придется рисковать Роксаной ради спасения человечества, но я старательно отогнал преждевременную радость. В конце концов, партия ещё до конца не разыграна, хоть мне и удалось под шумок стянуть козырного туза из колоды.

Теперь посмотрим, какой ход сделает Карачун и его хозяин.

Упаковав кристалл, я глянул на себя в зеркало. Все должно выглядеть натурально: в глазах затравленность, лицо осунулось, одежда пропылилась, под мышками соленые разводы. Оно и понятно. Теоретически я весь день носился, как ужаленный, бился с чудовищами, переплывал океан. Мажеровский предлагал мне принять ванну и сменить одежду, но я отказался. Пусть Карачун думает, что я ради того, чтобы достать кристалл, подвиг совершил.

Отправив Азара в замок со спецзаданием, а заодно чтобы под ногами не путался, я рванул в знакомый хуторок, облюбованный нечистью. Солнце успело почти скрыться за горизонтом, когда мой магбиль, сменивший серебристый цвет на пыльно-грязный, остановился у калитки дома бывшего головы. В этот раз во дворе царило оживление. Оборотни устроили то ли показательные выступления, то ли соревнования, кто быстрее обыщет сыскаря. Ко мне их подскочило сразу штук пять, и я поморщился, потому как явственно пахнуло перегаром. Ну и дисциплинка у них, однако.

— Стой, где стоишь! Руки вверх! — рыкнул самый крупный из них под одобрительный гогот остальных. «Счаз!»— подумал я.

— Я по личному приглашению Карачуна, — отрезал я, даже не подумав останавливаться, а тем более поднимать руки. Подействовало, меня не тронули, и я под тяжелыми взглядами поднялся на скрипучее крыльцо.

— Ничего, ты оттуда выйдешь! — раздалось за моей спиной. — Ещё поговорим!

Сдержавшись усилием воли (не время ерепениться), я оставил выпад без ответа и шагнул в темные сени. Дверь захлопнулась за спиной, словно крышка гроба.

— Стрельцов? — донесся из подвала приветливый голос жильца, облюбовавшего подвал. — Проходи! Дорогу не забыл?

Поморщившись от издевки, прозвучавшей в голосе вурдалака, я спустился в подполье по крутой лестнице. Подвал встретил сыростью, запахом плесени и трепещущим светом свечи. Карачун, сидя в привычном кресле с улыбкой, напоминающей оскал голодной гиены, молча наблюдал за моим спуском.