*Пак!*

Лучник внезапно слетел с лошади, а на его спине появилась ужасающая впалая рана.

— Ты… ты волшебник! — лучник изо всех сил боролся с полными тоски глазами, отчаянно цепляясь за воздух пальцами, как куриными когтями. Его дико трясло, будто он бился в предсмертных конвульсиях. Через несколько секунд он перестал двигаться.

Потеряв своего нового хозяина, Ник перестал скакать. Боевой конь заржал, начав неторопливо жевать траву неподалеку.

— Теперь я твой хозяин, — Лейлин двинулся вперед и без колебаний схватил поводья Ника, заявляя о том, что он теперь — его собственность.

Ник не возражал против его действий, как и ожидалось от боевого коня, лишенного всякой принципиальности. Или, может быть, у него было односторонне мышление и не было способности понять что-то столь глубокое. Когда Лейлин обхватил лошадь ногами, она сразу же превратилась в полосу молнии, помчавшись вперед по полю.

Как рыцарская лошадь, она была явно более энергичной, чем другие лошади, и Лейлин нашел это восхитительным.

Предыдущий бой только закончился, и случалось, что он встречал несчастных людей, или, возможно, везунчиков, которым удалось уйти от преследования огров. Лейлин решил не обращать внимания на их крики о помощи.

Даже если эти купцы продемонстрировали бы ему свои сверкающие золотые кроны, они ничего не значили для Лейлина. В конце концов, богатства всех этих мелких торговцев даже может быть не достаточно, чтобы заплатить ту сумму, которую он тратил на один эксперимент. С чего бы ему беспокоиться о них?

Однако когда он пересёк небольшой лес, произошло что-то неожиданное. Ник, который всё это время был послушным, внезапно обезумел и бросился в кусты.

«Почему он так себя ведёт? Только не говорите мне…»

Хотя он мог и насильно сдерживать лошадь, Лейлин лишь немного потянул за поводья, а затем сдался.

По его мнению, в этом не было никакого вреда, если это было для него не сложно, ведь он мог сохранить свое лицо, не прилагая больших усилий. Он понятия не имел, насколько эффективной окажется его помощь.

Пробравшись через густые заросли ежевики вслед за лошадью, он стал свидетелем ужасной сцены.

Карета, которая потеряла свою лошадь, лежала в стороне, где Гера и ее сестра обнимали друг друга и дрожали. Их окружило множество ужасных огров, чьи глаза были полны нескрываемой жажды.

Рафиния обеими руками сжимала свой меч, а все ее доспехи были изрешечены. На них были следы земли и крови, и было ясно, что она пережила бесчисленные горькие сражения.

На бедре девушки-рыцаря зияла глубокая рана, сквозь которую даже можно было увидеть кости. Это заставило девушку стиснуть зубы, а в уголках ее глаз появились слезы. Несмотря на все это, ее лицо все еще было полно решимости. Без ее защиты Гера и ее сестра давно бы уже пошли на корм людоедам.