– Так это было весло? Разве вёсла такие большие бывают?

– Конечно, если это весло не от лодки-плоскодонки, а от здоровенного корабля.

– Удивительно!

– Удивительно не это, а то, что Улисс жил больше трёх тысяч лет назад. Вот я и говорю – откуда Инци его взял сейчас-то? А ещё… О-оо!

Увидев, как при последнем возгласе округлились глаза Ларни, Стефан обернулся и сам от неожиданности крякнул нечто неопределённое! Над краем Адовой пасти поднималась голова и плечи циклопа. На его одноглазой физиономии застыло озадаченно-обиженное выражение, на лбу красовалась свежая шишка, а в руке он держал весло, которое только что выбросил Улисс.

Глава 102. Торг у торгашей

Глава 102. Торг у торгашей

– Нет, ваше превосходительство, мы не можем выдать вам государственных преступников! Они осуждены и приговорены Генеральным судебным собранием, решение которого не могу отменить ни я, ни даже Совет торговых гильдий.

Нелепо разодетый в шелка и бархат толстяк, стукнул для убедительности ладонью по столу и задрал кверху свою странно козлиную бороду, считая по-видимому, что так он выглядит решительно и солидно. Сидевшая напротив Диана была вся красная от гнева, и ей стоило немалых усилий, чтобы сдерживаться. Галль, стоявший за спиной её кресла, казался воплощением спокойствия, но и он время от времени сжимал и разжимал кулаки.

– Я до сих пор не могу понять, в чём состоит их преступление? – выдавила Диана сквозь зубы, глядя куда-то в сторону. – Насколько я помню, они были задержаны при пересечении границы Торгового города, и ничего не могли натворить на его территории. Нарушений, вроде перевоза запрещённых товаров тоже не было. За что же тогда они были брошены в тюрьму, и за какие преступления их судили?

– Они являются членами опасной секты! – ответил толстяк тоном учителя, разъясняющего урок особо непонятливому ученику. – Главу этой секты, по кличке "Инци", смутьяна, вольнодумца и разбойника нам удалось недавно изловить, благодаря сознательности и гражданской активности наших граждан. Он уже наказан и вы можете своими глазами видеть, что ожидает тех, кто покушается на спокойствие и достояние Торгового города!

С этими словами он встал и раздвинул шторы большого окна, выходящего на рыночную площадь. Там, в самой середине был воздвигнут помост, на котором возвышался деревянный крест, сколоченный из свежеструганных брусьев. На этом кресте, прибитый крупными коваными гвоздями за руки и за ноги, висел человек. Его полуголое тело было всё в кровоподтёках и ссадинах. Он был ещё жив и время от времени поднимал голову, на которой красовался венец из колючей проволоки, но через секунду снова ронял её на грудь не в силах справляться с собственными мышцами из-за слабости и боли.