Ограниченный доступ.

Временный командующий с ограниченным доступом.

И чтобы она ни делала, изменить статус не получалось. Делала она, разумеется, очень мало и очень осторожно, опасаясь вызвать подозрения у КУ2.0, скорее даже не делала, а пыталась понять, что нужно сделать, чтобы получить полный доступ к системе, но пока упиралась в протоколы безопасности, которые жёстко ограничивали любые попытки проникновения. Их можно было попытаться сломать – Сандра постепенно начала понимать принципы построения инопланетной сети, но сейчас, с её минимальным багажом знаний, атаку невозможно будет скрыть, а её успех, мягко говоря, не гарантирован. Очень мягко говоря.

«Я сумела проколоть «Ламборгини» шины, но на большее пока не способна…»

Сандра понимала, что ухитрилась сделать очень и очень много, но стремилась к большему. Так её учили – всегда стремиться к большему и никогда не останавливаться на достигнутом. И теперь, уперевшись в преграду, которую не удаётся и, возможно, не удастся обойти, она почувствовала, что начинает злиться. Или нервничать. Что это на самом деле? Ярость, вызванная бессилием, или страх ожидания неминуемого – пока! – взрыва?

Тридцать семь часов. Уже чуть меньше.

До Марса они точно не успеют добраться и будут любоваться его видом на большом инопланетном мониторе с прекрасным разрешением. Любоваться до тех пор, пока станция не разлетится на куски.

«Интересно, как это будет? Что взорвётся первым?»

Наверное, двигатель.

Нет, не двигатель, а источник энергии, чем бы он здесь ни был: реактор, батарея или кусок криптонита – без разницы. Разрушение начнётся с него.

И Сандра неожиданно ярко представила, как это будет.

Представила станцию снаружи, такой, какой её показал в своём знаменитом репортаже Райли: большая, три мили диаметром, похожая на астероид, на котором воздвигли разнообразные постройки: мозг отказывается верить, что вся эта грандиозная масса сделана искусственно и лишь сверху на неё нанесена порода, то ли для защиты, то ли для маскировки, то ли и для того и для другого. Станция неспешно, потому что двигатели работают не на полную мощность, летит к Марсу. В полной тишине. В космической тишине. Гигантский, невообразимо огромный корабль. Крохотная песчинка в бескрайнем космосе. А дальше – в воображении Сандры – время замедляется и видно, как краснеет изнутри обшивка. Именно для этого требуется замедление времени: ведь станция раскалится за доли мгновения и на доли мгновения, и лишь замерев, можно в подробностях увидеть, как всё произойдёт. Как станция начнёт тужиться, распираемая изнутри адским давлением, как пойдут по её поверхности трещины, по которым затем она будет разорвана. Несколько секунд по прежней траектории будет лететь прежний шар, только ставший огненным, а затем он распадётся на куски.