– Мы пойдем вниз. – Твердо сказал я. – Если уж суждено, так умрем. Вдвоем. Если что, нам же по знакомству рай организуют?

Сквозь слезы Маргарита улыбнулась.

Ну, насчет умрем, я немного покривил душой. Умирать я пока что не собирался. Была у меня одна идейка…

– Баллон, я вижу, пригодился… – Заметила Марго, медленно подойдя к тому, что так недавно было одним из символов вуду-культуры. – Не успел мистер Суббота отведать супчика из Жоакина.

– После всего у меня появилось сильное желание бросить спичку в здешние спальные районы, – сквозь зубы сказал я.

– Да ладно…

Она резко пнула обугленные ошметки. Вверх взлетели черные хлопья. И послышался стук.

– По крайней мере, дорога была оправдана.

– Что? – обернулся я.

– Держи. – И Марго протянула мне сверкающую золотом каплю…

В десятке метров от места, где нас высадила плетеная колесница, сейчас зияло отверстие размером с трапезную киевского Митрополита.

Покрытие дороги под углом ушло вниз. Возле провала топтался жрец без имени, почесывая толстые бока, парочка гулов из обслуги, и трое здоровых качков в комбинезонах и военных ботинках.

Ростом не выше остальных, они были коренастыми и крепко сбитыми.

– Это тоже гулы? – Тихо спросил я у девушки.

– Не знаю… – протянула она, всматриваясь. – Может быть.

Мы прятались за пластмассовым надгробьем, наполовину укрытым болезненным кустарником неопределенного цвета.

– Ты уверен, что они именно приехали? – уточнила Марго. – А если нет?

– Допросим того жирного. Если нет, значит, спалим к чертям этот Гуллвейг! Все равно мне Киев больше нравится.