Приведя в порядок нервную систему и проглотив утреннюю горку таблеток (гипертония, желудок, головокружения) Тамара Семеновна поразмышляла и добавила к ней леденец от боли в горле. После утренней перепалки в горле саднило, будто его потерли металлической губкой для мытья посуды.

Детей Тамара Семеновна не любила. Маленьких совсем, а выросших – еще больше. Что поделать, для многих учителей, проработавших в школе двадцать пять лет, ненависть к детям – профессиональная деформация. Сегодняшняя девица была из разряда выросших – наглая, вульгарная, невесть что о себе возомнившая крашеная лахудра с толстыми розовыми ногтями и нарисованными бровями. Чувствуя, как снова начинает подниматься давление, Тамара Семеновна постаралась выкинуть нахалку из головы и занялась домашними делами. И почему все-таки горло болит так сильно?

***

Иринины поджилки тряслись не меньше, чем рука стоматолога.

Ее нелюбовь ко всем врачам вообще перерастала в отвращение по отношению к гинекологам и откровенный страх по отношению к стоматологам. Хотя, чего, казалось бы, бояться? Укольчик обезболивающего избавлял от всех неприятных ощущений, за исключением самого себя.

Однако сегодня происходило нечто странное. Уже трижды молодой и чрезвычайно серьезный врач, добиравший солидности дорогими очками в тонкой оправе, пытался начать лечение, но каждый раз приступ кашля заставлял его отступить. Вежливо извинившись, как и положено врачу дорогой частной стоматологической клиники, он промокнул испарину со лба носовым платком и вышел из кабинета, снимая на ходу маску. Следом за ним бесшумно ускользнула медицинская сестра.

Следующие пятнадцать минут, сидя в стоматологическом кресле, Ирина размышляла о сугубо бытовых вещах, как-то: что бы такое приготовить на ужин, что для этого нужно купить и как отделаться от этой скукотищи побыстрее, чтобы спокойно почитать новый роман Алексея Иванова. Ирина принадлежала к вымирающей породе людей, которые читали книги всегда и везде: в общественном транспорте, в очереди к врачу, на скучной лекции в институте или укачивая ребенка. Глаза всегда искали, чтобы почитать и, за неимением лучшего, прочитанными оказывались даже этикетки от шампуня или правила пользования лифтами.

Через некоторое время пришло осознание того, что ожидание слишком затянулось. Ирина внезапно поняла, что из обычно тихого коридора респектабельной клиники с мягкими диванчиками и затейливыми светильниками доносятся звуки какой-то суеты: стук дверей, многочисленные быстрые шаги и даже чьи-то всхлипывания.

«Так, кого-то залечили», – мелькнула нехорошая мысль и мгновенно исчез настрой вылечить зуб сегодня. Какая жалость, ведь три недели с духом собиралась, прежде чем записаться на прием. Неловко выбравшись из кресла, Ирина вышла в коридор и пошла к стойке регистратуры. По пути до ее слуха доносились обрывки фраз: «Как … не может быть… такой молодой». «О, Господи, неужели у них пациент в кресле умер?» – подумала Ирина и тут же отмела эту мысль: «Не может быть, кому-то просто плохо стало». На лицах трех молодых женщин, оказавшихся за стойкой регистратуры, застыло выражение недоумения и растерянности.