И отпраздновали лихо. По-варяжски лихо. И Перунову пляску отожгли всей дружиной. Включая нурманов. Те, хоть Перуну не кланялись, но в круге были не хуже. А уж как княжич Трувор с Грейпом на пару сплясали! Сталь гудела в воздухе, будто сотня шмелей.

Повеселились на славу и во славу. Объелись, обпились, а уж девок… Даже Машег к концу седмицы к Сергею в шатер заполз, прохрипел: «Больше не могу», и уснул. Без штанов, в одной исподней рубахе. Как карапуз трехлетний.

В общем, сначала в Родне задержались, а потом и в Киеве. Но тут уже с конкретной целью. Очень хотелось дождаться Олега и задать ему кое-какие вопросы. И Сергею хотелось, и братьям-княжичам, а особенно полоцкому князю Веремуду, который наконец-то определился, по какую сторону Кромки останется, и пошел на поправку.

Нельзя сказать, что время проводили скучно. Княжичи, к примеру, целыми днями пропадали на охоте. В основном в компании князя Игоря. Сергей тоже к ним присоединялся время от времени. Когда не был занят собственной дружиной и всякими торгово-промышленными делами. Он даже подружился с младшим партнером Олега по великому княжению. Уж не знаю, что там о нем наговорили братья, но Игорь кичиться происхождением и положением перестал и теперь относился к Сергею почти как к равному. И в этом качестве стал куда более приятен для общения.

Впрочем, Сергей и из той, прежней жизни помнил, что великий князь был не таким уж плохим человеком. Разве только как правитель слабоват. Хотя с кем сравнивать…

Они были не единственными, кто выжил в ромейском походе. К удивлению Сергея, ромеям удалось уничтожить не больше трети кораблей.

И далеко не все вернувшиеся были в минусе.

Тот же Фарлаф черниговский хоть и потерял шесть лодий, зато награбил изрядно: на два десятка хватит. И большую часть дружины он тоже сохранил. Выловили своих из моря примерно по той же схеме, что и Трувора.

Фарлаф в Киеве не задержался. Попировал разок в Детинце и ушел наверх, в свою вотчину.

Олеговы же русы пришли домой едва ли не последними. Они тоже потеряли где-то треть личного состава, причем бо́льшую часть – когда прорывались мимо замыкающего кольцо византийского флота. Но великий князь все равно был доволен. Вел себя так, будто одержал великую победу.

И оправдываться перед пострадавшими союзниками не собирался.

Однорукого Веремуда, например, сунувшегося к нему с жалобами на потери и увечье, послал без всякой деликатности… Домой, лечиться.

А вот белозерских великий князь принял охотно и даже в личном «кабинете», светлице для особо близких и доверенных.