Это фойе я уже видел. Оно мне приснилось, когда я пребывал в Пространстве сна Уэбстера. В глубине лестница, у стен – сломанные диваны, посередине – стойка администратора. Я прошел вперед, обратив внимание на раскиданные повсюду пустые консервные банки и деревянные ящики. Вероятно, свидетельства той спешки, с которой покидали Дормиториум, хотя сейчас, учитывая то, какая комфортная температура была внутри, я не понимал, почему его покинули. Внезапно меня осенила очень тревожная мысль, что виной всему явилась утечка радиоактивного топлива, в которой никто не признался, однако большой счетчик Гейгера над стойкой администрации указывал уровень хотя в целом и безопасный, но требующий того, чтобы в Дормиториуме находились только Зимовщики, и старше тридцати лет – на всякий случай.

Освещение не работало, однако хотя внутри царил полумрак, до кромешной темноты было еще далеко. Кто-то не пожалел времени на то, чтобы покормить планктон в трубках, и изнутри здание было заполнено слабым голубовато-зеленым биолюминесцентным сиянием.

Наверху послышался шум. Словно кто-то обо что-то споткнулся.

– Эй, кто там?

Мой голос прозвучал в тишине робко, и я никак не ожидал, что у меня так пересохло во рту. Только сейчас до меня дошло, как же я возбужден. Никто мне не ответил, и я рассудил, что это, скорее всего, зимние грызуны. Судя по стоящему в воздухе запаху, где-то в Дормиториуме находились один-два давно умерших постояльца, которыми можно было полакомиться. Я осторожно поднялся по лестнице на второй этаж, как это произошло со мной во сне, – и ощутил странное чувство уже виденного. Все выглядело очень знакомым, словно я много раз ходил здесь. Коридор, обстановка, тяжелые занавески на стенах – всё.

Я снова услышал шум, на этот раз позади – негромкие шаркающие шаги лунатика.

– Кто там?

Вместо ответа послышался тихий шепот, и у меня над головой скрипнула половица. Затаив дыхание, я увидел, как в круг неяркого света моего фонаря вошла фигура, ярдах в десяти дальше по коридору. Это был лунатик Эдди Танджирс, в светло-синем комбинезоне, бредущий ко мне. Значит, Джонси не отправила его на покой. По неудачному стечению обстоятельств именно в этот момент у меня в фонарике сдох аккумулятор, погрузив все в темноту. Пока мои глаза еще не привыкли к слабому свечению трубок, я фактически остался слепым. Я быстро вставил в фонарик свежий термалит, но особой тревоги не было. Темп шаркающей походки не изменился.

Когда коридор снова озарился светом, я едва не вскрикнул вслух, оказавшись лицом к лицу с другим лунатиком, чье приближение не услышал. Это была женщина, и она смотрела на меня единственным молочно-белым глазом. Лицо у нее было старое и сморщенное, брови высоко изгибались, большой рот скривился в улыбке. Но узнал я ее по шляпе, украшенной фруктами, сильно поношенной, дырявой, лишившейся большинства бананов.