– Сделано.

– Какой объем?

– Четыреста двадцать семь кубических метров воздуха при нормальной плотности.

– Снабжай капитанский мостик, загерметизируй их двери. Поставь запрет на выход.

– Слушаюсь, Капитан.

– Рециркуляция только на мостике. Остальное оставь безвоздушным.

Воздуха нет. Искать пробоину придется интуитивно, космос больше ничего не высасывает. Будет трудно, но надежда есть.

Блядь, как же тяжело. Я спотыкаюсь. Падаю. Ползу. Потом снова поднимаюсь на ноги. Чертова гравитация. В космосе скафандр был таким легким.

Я не работал в нем над ремонтом реактора. Нежные руки уже покрылись кровавыми мозолями. Слишком редко я работал руками в этом костюме. Вот он, час расплаты. Если какие-то Боги и были, то они остались вокруг материнской планеты, на ее «небе». Тут Бога нет, лишь бездушная чернота, что насовывает мне последний год на каждом углу и повороте.

– Открывай люк.

Напольная пластина сдвинулась и передо мной появилась лестница с мелкими ступенями, что вела на уровень, который никто и никогда не посещает. Куча пыли. Она оседает на силовых кабелях и магистралях водо- и воздухопроводов. Провода, толщиной с бедро здорового человека. Твердые, недвижимые. Черные.

Я шел и путался в паутине коммуникаций, волоча не себе сварочник. Иногда, вместо того, чтобы перешагнуть через препятствие, я просто переваливался через него и вновь вставал на ноги. Хоть мне становилось лучше, после появления вокруг меня воздуха, но усталость и тяжесть никуда не делись.

Свет. Красный, белый, синий. Блядь! Да она же искрит. Если бы не костюм, то меня уже давно сожгло бы на этом тех этаже.

– Глуши реактор! – закричал я. – ИСП! Глуши чертов реактор!

– Попытка // ОДИН // … Неудача… Попытка // ДВА // …

– Почему? Отвечай!

– Невозможность сомкнуть гаситель реакции.

– Обесточь тех этаж!

– Это поведет за собой отключение систем жизнеобеспечения.

– Капитан имеет право принять такое решение!