Я говорю:

– Ладно, уебок, если он курит, дай мне тоже дернуть. Хоть узнаю, что там у тебя за говно.

Мага:

– Говно в твоей дырявой жопе… Ладно, нищеброд, иди пососи у меня. Только под столом.

Он думал, я под стол не полезу, но я полез. Он мне ткнул что-то в рот, я затянулся как следует. Вылезаю, надо мной стоят Назим с Эльдаром и ржут. Я выпрямляюсь, вижу, в руках у Назима поднос с обедом «4 за 200» и соусом «барбекю». Фарход смотрит из-за перегородки:

– Ну все, теперь ты точно конченый.

И все вокруг стало мерзко, не просто мерзко, а люто, бешено мерзко. Я понял, что я правда конченый, кругом говно и чумазые рыла, мои родители говно, я говно, моя школа говно, мой район говно, мой город говно и весь мир говно. Я прошел несколько шагов, упал рядом с Фарходом и говорю:

– Все, нахуй. Теперь я конченый. Мне реально больше незачем жить.

Надо мной стоит Алишер, тычет мне в рот соломинку и требует, чтобы я глотнул из стакана, как будто это поможет от того, что жизнь говно.

– Ты конченый, – твердит Фарход.

– А ты хачик, – говорю я. – Я конченый, а ты хачик.

Внезапно какой-то мужик говорит:

– Хачик – это армянское имя. А твой друг таджик.

Интересно, как это он понял, что Фарход таджик. Не в рот ебаться специалист по чуркам, наверное. Ну и я говорю:

– Хорошо, Фарход у нас чурка и наркоман. Так вас устраивает?

Эти, как только услышали слово «наркоман», свалили в другой зал, чтобы не палиться. И я остался наедине с этим мужиком. Говорю:

– А вам-то, нахуй, какое дело до меня?

Он:

– Меня тошнит от таких, как ты.

Я: