Я пошел вслед за ней.

Как только закрылась за нами дверь, раздался детский плач, не знаю почему, но я стал улыбаться еще шире.

– А с мамой можно увидеться?

– Нет, с мамой только через дня два увидишься, ее в медкапсулу уже уложили, через час выпустим, покормили и опять в капсулу.

– Хорошо, скажите, чтоб коммуникатор включила.

– Хорошо, скажу.

– А вес какой? – Вдруг вспомнил я то, что все всегда спрашивают.

– Три девятисот.

– А длина?

– Ширину тоже сказать? Рост спрашивают, а не длину. Пятьдесят девять.

– А куда мы идем? – Вдруг меня осенило, что мы поднимаемся по лестнице, а не спускаемся.

– Ну раз ты сюда пришел, нужно перенести сулему.

– Кого?

– Не кого, а чего, раствор.

– Вон бери.

Мы вышли в коридор, на полу которого стояли четыре двадцатипятилитровые бутыли с какой-то жидкостью. Очень интересно, технологии земные обогнали, а бутылки вполне… Да даже на Земле таких четвертей уже не встретишь, если только в музее.

Я бодро взвалил одну бутыль на плечо, пытаясь взять вторую.

– По одной, еще разбить не хватало.

Пришлось немного поработать грузчиком, да и не жалко, ведь я видел здешних медсестер, все хрупкие, если я не отнесу, придется нести им. Охранники тут, конечно, есть, но вот не думаю, что их таскать что-то заставишь.

На выходе меня ждал посол. И два злых охранника. Первым делом я извинился перед ними, а потом подошел к послу.