Благодаря системам накачки силовых полей, «Феникс» при правильном оснащении может устоять под очень мощным огнём, правда, в течение короткого времени, все же даже исполинские реакторы этого гиганта имеют свои пределы. Поэтому, если потребуется держать длительную оборону, то он явно спасует. Впрочем, такие корабли в одиночку не летают, и при наличии прикрытия, этот корабль сможет достаточно долго действовать в полную силу, и мало кто достигнет его разрушительной мощи. Поэтому при штурме укрепленных систем данный образец кораблестроения был незаменим. Не удивительно, что адмирал выбрал его флагманом. Ведь помимо запредельной огневой мощи, эта посудина могла обеспечить просто немыслимый уровень комфорта, который адмирал создавал годами. Этот дредноут был его вторым домом, он был для старого космического волка дороже собственных детей и любимой игрушкой. Но одновременно адмирал не видел смысла в подобной мощи против обычных пиратов.

Перед этим прыжком в очередную неизвестность у адмирала почему-то сильно чесалась левая лопатка. И это было не очень хорошим признаком. Подобное ощущение у него обычно случалось перед крупными неприятностями. Но корабль уже завершал разгон перед прыжком. Картина одновременного гипер-прыжка огромного космического флота, была самым красивым и завораживающим зрелищем, для адмирала, конечно. Сравниться с этим зрелищем по красоте могла только одновременная атака столь же огромного флота. Адмирал много где повоевал, и в еще большем количестве маневров поучаствовал, но никогда ему не надоедало это зрелище. Пусть флот от изначального уменьшился почти на треть, но внешне этого не было заметно, потому что отметки кораблей на голограмме закрывали почти все видимое пространство. Адмирал только подумал, что никто не сможет противостоять такой силе, когда «Феникс» ушел в прыжок, а рисунок созвездий превратился в смазанные полосы хаоса варпа.

Ввести флот в прыжок одновременно, и сделать так чтобы он и вышел из него также, это большое искусство. Потому, что во время самого прыжка, управлять, да и то на уровне интуиции, можно только своим кораблем. Поэтому так рассчитать векторы входа в подпространство кораблей с разной массой покоя, с разными размерами и скоростными характеристиками, мог только профессиональный флотоводец, который потратил на оттачивание этого искусства не то, что десятилетия, порой обучение занимало больше сотни лет. Но Брион Сур Либартон, был именно таким лидером. Отчасти именно из-за редкости подобных командиров, так редко происходили столкновения крупных корабельных соединений. А если и происходили, то зачастую превращались в тупую свалку множества отдельных, малых эскадр. Не было в таких боях ни красоты, ни изящества. Но Брион был не из таких. Ведь каждое его сражение входило в учебники по тактике и стратегии для всего Содружества именно благодаря тому, что оно было похоже на изящный, талантливо срежиссированный балет.