— Это долгая история. Расскажу, когда ты протрезвеешь.

— Так я почти… и-и-ик…

— Вот именно, что почти! Молодой пацан, а превратился в алкаша!

— Да, я алкаш! — разгорячился Андрей. — Трезвенник никому не нужен!

Марина недоуменно приподняла бровь:

— С чего бы это вдруг?

— Понимаешь, Мариночка, жизнь такая несправедливая штука, — начал молодой мужчина, — мне тридцать два года, живу я совершенно один, в квартире, что досталась мне от родителей, и они… и-и-ик!… хотели, чтобы я женился. Мы тогда гостили в селе, у друзей моего отца, и я пытался найти девчонку, а они все меня послали! Я чернобылец! Да будь она проклята, эта чертова АЭС со своей аварией! Я не для того людей спасал, чтобы меня потом к лешему посылали!

— Так ты не можешь построить личную жизнь и переживаешь из-за этого? — Марина не смогла скрыть легкого разочарования в голосе. Где-то в глубине души она понимала своего приятеля — остаться в одиночестве очень тяжелая вещь, — но ей было сложно его понять. Хотя сама была не в лучшем положении.

— Да, не могу! Я мужчина в самом расцвете сил! — Андрей стукнул стаканом о столешницу. — И мне нужна женщина! Чтобы заботилась обо мне! Любила меня, только меня одного, и чтобы дети были… много детей! А у меня не получается! Все из-за долбаной АЭС!..

Марина внимательно выслушала приятеля, сбросила пепел в пепельницу и, выдержав недолгую паузу, сказала:

— Я постараюсь тебе помочь. У меня есть знакомые девушки, такие же страдающие от одиночества, как и ты. Правда, сводничество не совсем мое занятие, но раз уж такое дело… — она замолчала и, решив ничего не утаивать от приятеля — с которым прошла службу от и до! — рассказала: — Я здесь не просто так. Я ищу своих детей. Паша их куда-то увез, и я их все найти не могу. Даже в милицию заявление написала. Бесполезно! В общем, здесь я по делу, и мне просто необходимо где-то переночевать, так как денег доехать до Харькова у меня нет. От Москвы до дома ехать прилично, а пешком идти я не собираюсь…

— Оставайся у меня! И денег я тебе дам!

Марина усмехнулась:

— А расплачиваться я буду чем?

— Ничем! Это по старой дружбе!

— Ладно, — девушка фыркнула и затушила сигарету в латунной пепельнице, — мне пора. Чем скорее я найду детей, тем быстрее уеду отсюда. Мне Москва, если честно, никогда не нравилась. Я деревенская. Ладно, бывай.

Встав из-за стола, она вышла из бара.

Встала на пороге и, засунув руки в карманы джинсов, задумалась, уставившись куда-то вдаль.

А затем резко развернулась и вернулась обратно в бар.