Таня закивала.

— Молодец.

Верочка присела и, отодвинув острые края проволоки в стороны, первой пролезла на другую сторону.

— Кусачки, — произнесла она, подождав подругу.

— Что?..

— Мы принесли кусачки и обгрызли эту старую проволоку. Менты до сих пор ничего не заметили.

— Так что именно ты хочешь сделать?

— Несколько лет назад здесь происходили военные действия. Ну, почти. — Вера поморщилась. — Говорят, реактор взорвался из-за какой-то маленькой девочки, а девочка похоронена где-то здесь, в Чернобыле. Она когда вырвалась, из реактора-то, нападала на людей, держала всех в стране, ее одолели и убили.

— Ты хочешь оживить какую-то маленькую девочку? Но зачем?!

— Чтобы прогнать отсюда этих остолопов, — фыркнула Верочка.

Прихватив заранее припрятанную лопату с собой, две подруги, обойдя местное кладбище с обратной стороны, остановились у неприметного бугорка, без креста, каких-либо указателей. Вера прицелилась и воткнула совок в землю, поднимая ее вверх. Отбросила куски сухой глины в сторону и произвела то же действо, наступив ногой на наступ, чтобы погрузить его как можно глубже.

Вера отбросила лопату, когда совком коснулась чего-то мягкого, и, спрыгнув в яму, руками принялась откапывать завернутое в одеяло тельце. Татьяна прикурила сигарету, отойдя от могилы как можно дальше, и протянула ее подруге, когда та вылезла наружу, прихватив с собой мертвую девочку.

— Она живая. Дышит еще.

Таня удивленно посмотрела на Верочку:

— Как так?

— Девочка находится в летаргическом сне, — пожала плечами девушка. — У меня мама медик, иногда такие случаи рассказывает, что волосы дыбом встают. Это — одно из них. Удивительно, столько лет пролежать в земле…

— А если бы она была б мертвая?

— Наткнулись бы на ее кости.

— Так ты знала, что она жива? — Татьяна охнула.

— Допустим.