И вдруг он увидел, как сквозь метель среди камней, из которых была сложена стена, поблескивает огонек. Крошечный, едва заметный, попавшись ему на глаза, он вдруг стал разгораться сильнее, будто светил для него одного. Он бросился к свету и увидел светильник. Форма его была ему знакома – точно такие делали из глины умельцы Фенеллы. Только этот светильник был каменным. Мишель взял его в руки и крикнул:
- Мари! Вот он! Санграль!
Королева стояла рядом и недоуменно взирала на фигуру из серого камня, отдаленно напоминавшую лампу. С одной стороны она покрыта была высеченными в камне знаками, похожими то ли на германские руны, то ли черт его знает на что. С другой стороны она была просто щербата. Просто кусок древнего… мусора.
- Ты уверен? Что-то он не выглядит, как… Грааль.
- Ты не видишь? – король улыбнулся, протягивая ей разгорающийся все сильнее Санграль. – Он светится.
- Его сияние вскружило вам голову, Мишель? – донесся до них голос Петрунеля. Тот стоял теперь уже в своем черном плаще и брошь, скреплявшая его, светилась, будто озаряемая Сангралем. – Отдайте его мне.
Кухня была наполнена разными звуками, которые издавали кухарки, посуда, печь и животные, запертые в крохотном загоне в одном из кухонных углов. Они раздражали Катрин. Еще больше ее раздражали не самые приятные запахи, которые исходили из котлов и особенно из угла с животными.
Маркиза сидела на лавке, не отрываясь глядя на свои ноги в миске с горячей водой. Она попросту боялась поднять глаза. Потому что и справа, и слева, и даже прямо перед собой она постоянно видела пухлое лицо девицы, которую ночью приводил к себе Серж. Тепла она не чувствовала, ей было по-прежнему холодно. И ей уже никогда не согреться. Сквозь этот вечный холод сознание ее изводил неприятный, дребезжащий голос девчонки, не замолкающей ни на минуту.
Девица, меж тем, грела над печью полотенца, в которые было велено увернуть ноги Катрин, и одновременно готовила какой-то напиток из настойки шалфея и вина, который хозяин постоялого двора считал чудодейственным и приказал давать его юному дю Вирилю каждый час. Чаще, чем Игнису.