Сняв с Нила перепачканные застарелой кровью повязки, он бросил их на журнальный столик. Прикинул, насколько серьезны раны, вышел. Нил услыхал, как на кухне открылся и закрылся ящик буфета, потом раздался шум льющейся воды. Ваймак вернулся с чистым смоченным полотенцем и небольшой аптечкой. Нил попытался взять полотенце, но пальцы не слушались. Отпихнув его руку, тренер начал оттирать с кожи запекшуюся кровь. Было больно, и все же Нил, стиснув зубы, молчал.

Он думал про долгие ночи в дороге и передышки в безопасных убежищах по всему миру. На миг ему вспомнились прикосновения материнских пальцев и острые укусы иголки, которой она зашивала его искалеченное тело. К горлу подступил горячий комок, в глазах жарко защипало – этим новым жаром было горе. Нил яростно заморгал, силясь его прогнать.

– Когда-нибудь нам придется поговорить, – глухо произнес Ваймак.

– После финала, – сказал Нил. – После того как мы разобьем «Воронов». Я расскажу вам все, что вы хотите знать. Даже правду.

– Поверю, только когда это случится.

Ваймак унес из комнаты грязные бинты и полотенце. Нил опустился на диван и посмотрел на недопитую бутылку виски. Рядом с ней стоял пустой стакан Ваймака. Нил быстро наполнил его и еще быстрее опрокинул содержимое в себя. Разлившееся внутри тепло было знакомым, как и особое жесткое послевкусие.

– Я думал, ты не пьешь, – заметил Ваймак, появляясь в дверях.

– Вообще-то не пью, – подтвердил Нил. – Только в исключительных случаях. Мы использовали алкоголь вместо обезболивающего, потому что не могли рисковать, обращаясь к врачам. – Слова обжигали губы сильнее виски. Он поставил стакан на столик, задержав пальцы на ободке. Когда рука наконец перестала дрожать, он отпустил стакан и провел указательным пальцем по самому безобразному из своих шрамов. – Слишком много вопросов, слишком много потерянного времени. Безопаснее заглушать боль спиртным. – Нил сжал кулак и положил его на колени. – Достаточно, тренер? Такой вот аванс правды до конца сезона.

– Да, – ответил Ваймак, – пока достаточно.

Он наложил на раны свежие повязки и снова уселся в свое кресло. Повисла тишина. Ваймак смотрел на Нила, а тот разглядывал свои руки, пытаясь напрячь несговорчивую память и вспомнить свое пребывание в «Замке Эвермор». Когда самая важная деталь встала на место, Нил наконец выдохнул.

– Я ничего не подписывал, – сказал он, подняв глаза и дотронувшись пальцами до скулы. Татуировку он не чувствовал, но так часто видел ее на лице Кевина, что точно помнил расположение. – Он подсовывал мне контракт, но я его не подписал. Он не смог меня заставить. Так что все по-прежнему. Я – Лис.