Мария почувствовала, как в груди у нее все оборвалось.

Бедный Баако…

– Опять же, – продолжала Чжайинь, – все это можно получить из образцов мягких тканей и проб крови. И мы обязательно сделаем это вместе с биопсией костного мозга. Но истинная ценность Баако заключается в том, что мы сможем получить доступ ко всей архитектуре его головного мозга. Это просто неоценимо – иметь в своем распоряжении живого подопытного, на котором можно проверять и анализировать, как проявляются эти гены.

– Вы намереваетесь исследовать мозг Баако? – Крэндолл вспомнила, сколько раз ее подопечному уже делали томографию с тех пор, как он появился на свет. – Чтобы проследить за его дальнейшим развитием?

– Совершенно верно. Но вы с сестрой действовали консервативными методами. Мы считаем, что кардинальное вмешательство позволит добиться более значимых результатов. – Китаянка оглянулась на шимпанзе с оголенными полушариями головного мозга, утыканными электродами. – Мы установили, что можно поддерживать жизнь таких образцов на протяжении двух лет и больше. А имея дело с крупным образцом, мы увеличим этот срок минимум вдвое.

Стало ясно, что Баако собираются подвергнуть такой же операции.

– Нет! – решительно заявила Мария. – Я этого не допущу!

– Это произойдет независимо от вашей воли. В настоящий момент ветеринары-хирурги уже готовятся к операции, – пожала плечами генерал-майор.

– Когда? – слабым голосом произнесла ее пленница.

– Операция начнется завтра утром, после того как ваш подопечный отдохнет после долгой дороги.

Крэндолл охнула, в отчаянии пытаясь найти любой способ помешать этому:

– Если… если вы пойдете на это, я не буду с вами сотрудничать. И вам придется меня застрелить!

Чжайинь бросила взгляд на Ковальски:

– Если дойдет до этого, вы будете не первой, кого я застрелю. И на этот раз я уже не буду такой гуманной, как это было в отношении профессора Райтсона.

Мария тоже посмотрела на Джо.

– Пусть делают со мною что хотят, – пожал тот плечами.

Однако, несмотря на его внешнюю браваду, от девушки не укрылось, как он нервно облизал кончиком языка нижнюю губу.

Но Ляо еще не закончила. Она кивнула вооруженным конвоирам, и те отвели пленников обратно к клеткам, велев им остановиться перед жалобно пищащей от страха шимпанзе со вскрытой черепной коробкой. Чжайинь поднесла руку к прибору на стене и повернула ручку.

Обезьяна судорожно дернулась, из ее маленькой груди вырвался душераздирающий крик. Широко раскрытые глаза животного вылезли из орбит, вероятно, от боли.