Та, широко раскрыв глаза, кивнула.

– Разумеется.

Она быстро подключила щуп к прибору и провела им над пробиркой. Ее взгляд сообщил ответ раньше слов.

– Аннигиляция антивещества.

Вскочив на ноги, Корал перекинула щуп за поручни и прошла вдоль борта дхоу от середины лодки до носа, где стояла Сафия.

– Показания увеличиваются с каждым шагом.

– Черт побери, что все это значит? – спросил Омаха.

– Магнитное поле железа вызывает аннигиляцию антивещества.

– Антивещества? Где?

Корал обвела взглядом вокруг.

– Мы по нему плывем.

– Это невозможно. Вступая в контакт с веществом, антивещество мгновенно аннигилирует. Оно не может находиться в воде. В этом случае антивещество уже давно аннигилировало бы, соприкоснувшись с молекулами воды.

– Вы совершенно правы, – согласилась Корал. – Но я говорю о том, что регистрируют приборы. Эта вода непонятным образом обогащена антивеществом.

– И именно эта реакция движет лодку? – спросила Сафия.

– Вероятно. Каким-то образом магнитное поле железа вызывает локальную аннигиляцию антивещества в воде, преобразуя выделяющуюся энергию в поступательное движение судна.

– А что, если начнется неуправляемый переход антивещества из стабильного состояния? – озабоченно спросил Омаха.

Сафия напряглась. Она вспомнила рассказ Пейнтера о том, как радиационное излучение изотопов урана, возможно, стало причиной взрыва в Британском музее. У нее перед глазами возникли дымящиеся останки охранника.

Корал снова взглянула на счетчик Гейгера.

– Я не вижу никаких следов альфа- и бета-излучения, но точно пока что ничего сказать нельзя. Необходимо провести более тщательные исследования.

В разговор вмешалась ходжа. Не обращая внимания на оживленное обсуждение, старуха просто смотрела вперед.